Нас прервал тихий стук. Я подняла взгляд и увидела в дверном проеме Доун, чьи глаза расширились не меньше, чем у Нолана.

– Можно войти? – негромко спросила она.

Я кивнула.

– Я все равно как раз собирался уходить, – пробормотал Нолан. Он прочистил горло, словно не знал, как со мной попрощаться. В конце концов он поднял наши переплетенные ладони к губам и быстро поцеловал костяшки моих пальцев.

Потом отпустил меня и встал с кровати. Он еще раз посмотрел мне в глаза, прежде чем развернуться и без дальнейших слов покинуть палату. За ним закрылась дверь… и я осталась наедине с Доун.

Она нахмурилась, сначала глядя на то место, где только что сидел Нолан, а затем на дверь, через которую он ушел. Это повторилось трижды, после чего я похлопала рукой по постели рядом с собой.

Поколебавшись, она приблизилась ко мне и присела на край койки. Бросила последний взгляд на дверь, а потом уставилась на мою ладонь. Я до сих пор ощущала на коже эхо губ Нолана. К щекам прилила волна тепла, а голова гудела от шокирующего разговора, который сейчас состоялся между нами.

– Получается, причиной, по которой ты больше не ходишь в «Писательскую мастерскую», действительно был не Блейк, – внезапно произнесла Доун.

Я глубоко вздохнула.

Доун заслуживала откровенности с моей стороны. Не только из-за того, что она только что видела, искры между мной и Ноланом, но и потому, что все еще оставалась рядом со мной, хотя я столько раз обижала ее молчанием. Я устала вечно менять тему. Устала разбираться со всем в одиночку. После всего, что со мной произошло, мне нужна подруга. А для этого придется набраться храбрости и все-таки раскрыть рот.

Я откашлялась:

– Доун, думаю, пора нам с тобой поговорить.

Она грустно улыбнулась:

– И я так думаю.

Я чуть-чуть подвинулась, и она сразу приняла мое молчаливое приглашение. Сводная сестра легла рядом, подложила себе руку под голову и в ожидании посмотрела на меня. А потом, после того как я очень-очень долго молчала, у меня наконец получилось все ей рассказать. До мельчайших подробностей.

Следующим утром меня отпустили домой.

Маме, Стенли и Доун каким-то образом удалось отбиться от медсестры, которая неоднократно хотела их прогнать, и они остались со мной на всю ночь. Мы проговорили друг с другом несколько часов подряд. Сперва я рассказала Доун про Нолана, а когда к нам присоединились Стенли и мама, мы обсудили моего отца. Мама сообщила о своей беседе с полицией и объявила, что суд запретил ему отныне к нам приближаться. Кроме того, за нанесение телесных повреждений он будет отвечать по другой статье. Папины коллеги были в шоке, узнав обо всем, и велели маме звонить всегда, когда ей понадобится помощь.