– Дай нам пять минут.

Когда он уходит, она возвращается ко мне и стирает пятно помады, которое оставила на моем костюме. Папином костюме. Эмери подшила его для меня. Я почти жалею, что не снял его, прежде чем вой ти в нее, но к черту. Папа хотел бы, чтобы я был счастлив, и я счастлив.

Бальтазар в тюрьме. Не в каком-нибудь убежище миллиардера с охраной для вида. В настоящей тюрьме с тюремными сучками, дворовыми драками раз в неделю и потрепанными жизнью людьми, которые ненавидят придурков вроде лорда Балти.

Картрайт заперт в том же заведении, его активы заморожены, а сын так разорен, что у него нет денег, которые он мог бы отсылать отцу в его тюремный диспансер. Чувак не может позволить себе даже упаковку лапши быстрого приготовления. Он оказывает услуги за еду.

Когда активы Бальтазара заморозили, Вирджиния переселилась в трейлер в маленьком городке в центре Северной Каролины. Она все еще живет там, продавая вещи из своей прошлой жизни в качестве Уинтроп. Их не так уж много, поскольку я выкупил поместье Уинтропов и передал его Гидеону.

– Мы женимся, – шепчу я, переполняясь гордостью при виде того, как Эмери не может сдержать улыбку всякий раз, как я говорю это.

– Слава богу. – Она сжимает мои плечи и закусывает мою нижнюю губу. – Меня уже тошнило от того, как ты вставлял «моя невеста» в каждое предложение.

– Вовсе нет, и ты заплатишь за ложь. – Я шлепнул ее по заднице, прежде чем выйти, обернувшись как раз вовремя, чтобы увидеть, как она подмигнула мне.

– Меньшего я и не ожидаю.

Рид и Гидеон стоят у входа в юрту и ждут Эмери. Я киваю им обоим и оглядываю все.

Тромсё, Норвегия, – место, попав в которое вы уже не захотите уезжать. Эмери влюбилась в него, когда в прошлом году мы прилетели сюда жечь под звездами и северным сиянием, так что я разродился вопросом с кольцом, которое хранил в кармане.

Надо мной изумрудные, голубые, желтые и розовые полосы борются за господство в небе. Каждый раз это один и тот же брачный танец.

В первую свою поездку в Тромсё мы смотрели на звезды каждую ночь. Я смотрел на Эмери. Она смотрела на звезды. Она всегда болела за сиреневый, но изумруд всякий раз побеждал.

Я спросил ее, почему это важно.

Она сжала мою ладонь и ответила:

– Сиреневый напоминает мне о твоем папе. Когда я покрасила почтовый ящик коттеджа в черный, Вирджиния накричала на меня за то, что я вела себя не как леди. Твой папа погладил меня по голове и сказал: «Все в порядке. Я буду любить розовый вместо тебя». – Она уставилась в небо, ее внимание могло разжечь в сиреневом больше жизни. – Думаю, я хочу, чтобы на этот раз победил аутсайдер.