Бентли вдруг откладывает свой блокнот в сторону и доверительно нагибается ко мне, упершись руками в колени.

– Хлоя… Я в курсе, что ваши моральные принципы отличаются от принципов обычных людей, но…

– Погодите-ка – что?

– Мы знаем про программу.

– Кто это «мы»?

– Кое-кто в полиции. Я, в частности. Я много лет работал с Леонардом над этой программой. Вы вроде славная девушка, и Леонард говорит, что у вас очень хорошая успеваемость.

– Я, между прочим, прошла в финал национального конкурса молодых дарований!

– Серьезное достижение. Но я хочу, чтобы вы на секундочку подумали про Эмму и про тот факт, что она наверняка не хочет, чтобы кто-то знал, кем был ее отец. Множество народу старательно держало это в тайне, поскольку иначе журналисты просто порвали бы этих двух малышек на куски в своих таблоидах.

– И вы в том числе держали это в тайне?

– Это было еще до меня, но мой отец был ведущим детективом по делу Рипли. Все буквально влюбились в этих девчушек.

Фыркаю.

– Тогда эти «все» сильно их переоценили.

Это его не смущает.

– Так как думаете – сможете сохранить часть про отца Эммы в секрете?

– Обожаю секреты, – говорю я, потуже закутываясь в его куртку. – Если вы только объясните мне одну вещь.

Вид у Бентли немного скептический, но он кивает.

– Лично меня она вынудила прийти туда обманом. А как заманила остальных?

– Вообще-то примерно таким же способом. Чарльзу она отправила сообщение с подмененного номера – как бы вашего, а потом завладела его телефоном. Тревору по той же схеме выдала себя за какую-то девицу, которая якобы не прочь с ним перепихнуться.

Просто не могу не восхититься – и сама точно так же поступила бы, и Тревор точно явился бы даже в какую-то непонятную пещеру, если б думал, что ему что-то обломится.

– Но что касается Эммы и руководителей программы, то она просто попросила их прийти. Полагаю, что они не видели, к чему все идет, – заканчивает Бентли.