– Я договорился с Марселем, что, как только все разойдутся сегодня, он закроет кондитерскую.
Нина посмотрела на него, в глазах у нее стоял туман.
– Я хочу на этот уик-энд вернуться в мою квартиру. Ты можешь уехать «Евростаром» завтра, а ключи оставь Валери.
– Отлично, – сказала Нина, исполненная решимости держаться до конца. Она. Не. Заплачет. Перед ним
– После тебя, – сказал он.
– Нет, после тебя, – сказала она с подчеркнутой вежливостью.
Себастьян развернулся и похромал к выходу, прошел мимо столика, за которым в оглушенном молчании сидели Билл, Мэдди, Маргерит, Джейн и Питер.
– Шоу закончилось, ребята.
Билл вскочил на ноги, но Нина лишь ринулась вперед, с решительной непреклонностью покачивая головой и подняв руку. Меньше всего хотелось ей, чтобы кто-то из них ввязался в эту историю и попытался взять вину на себя. Себастьян был прав – отвечала за все исключительно она одна. Ее оставили за главную «в отсутствие родителей», и она не имела права делать что-то без его разрешения. Невозможно было отрицать, что он имел все основания злиться. Но она знала, что вовсе не кондитерская привела его в такое состояние. Ник и Себастьян дружили с первого школьного дня, всю учебу они были неразлейвода. Их дружбу закрепили воспоминания, общие переживания и братская любовь. А она ее разрушила. Она и ее глупый, тупоголовый братец, с которым ей предстоял теперь серьезный разговор.
* * *
– Может быть, он успокоится, – сказала Джейн, глядя, как он осторожно ступает по тротуару, заботясь о ноге.
– А может, и нет, – сказал Питер, обнимая ее, словно чтобы защитить от каких-либо других неприятных вещей. – Я теперь чувствую себя неважно… никак не думал…
– Пожалуйста, пожалуйста, не переживайте, – сказала Нина. – Это исключительно моя вина. – Она заглядывала им в лица, улыбаясь печальной улыбкой. – Я думаю, я немного влюбилась в эту кондитерскую и во всех вас… все, казалось, идет правильно. Только казалось. Себастьян прав. Это его дом. Нужно было сначала спросить у него.
– Но я не пойму, чего ж он так взъерепенился. – Мэдди произнесла эти слова в негодующей спешке и сердито отбросила волосы с лица. – Ты должна была сказать ему, что люди встают в очередь за твоими пирожными.
– Это ничего не изменило бы. – Теперь, когда адреналин словесной схватки стал слабеть, Нина чувствовала пустоту внутри. – Он был прав. Я действовала у него за спиной. – А еще она разрушила дружбу Себастьяна и Ника, вот что хуже всего. Она не могла заставить себя сказать об этом своим новым друзьям, потому что ей было стыдно. Себастьян знал ее брата лучше, чем сама она. Он точно знал, как будет реагировать Ник.