– Говорите с вашей невестой, а я ухожу, раз вы совсем не хотите понимать меня!

Она проворно спустила ноги с постели и устремилась к своей одежде. Подняв с ковра пеньюар, она нервно накинула его на обнаженное тело.

– Вы опять решили устроить скандал на пустом месте? – вздохнул он.

– Ничего, скоро у вас будет молодая жена, она вас утешит и успокоит, – фыркнула она, разыскивая свои ночные туфли и лихорадочно перемещаясь по спальне в расстегнутом пеньюаре.

– Только на это и уповаю. Ибо она всегда честна со мной.

Она даже остановилась и вперила в него трагичный взор.

– Ну и живите с этой провинциальной дурочкой, которая в первую же брачную ночь лишится чувств от вашего необузданного нрава!

– Вы-то откуда это знаете, Варвара Дмитриевна? – усмехнулся он зло, уже тоже выходя из себя от ее обвинений и непонимания. – Или судите по себе?

Она поняла, что он намекает на их первую близость, когда она потеряла сознание там, в лесу. И это воспоминание вызвало в ее сердце болезненное чувство. Она угрожающе оскалилась и прошипела:

– Желаю вам счастья с вашей девицей! Как хорошо, что поутру я уезжаю и не увижу всего этого фарса!

– Фарса? Отчего же? Мне нравится Наталья Тимофеевна, она красива и послушна.

– Примитивна, зла и покладиста, – добавила она с ядом.

– Уж лучше покладистая жена, чем дикая кошка, которая вымотала всю душу!

Она прекрасно поняла, что он хотел сильнее задеть ее словами. Ее возмущение достигло предела. Значит, она вымотала ему всю душу? А он, лишив ее спокойствия и заставив, как идиотку, ревновать к этой девице, был ангел воплоти? Нет, более она не собиралась все это выслушивать. Варя сорвалась с места и босая бросилась прочь из его спальни, желая только одного – навсегда забыть этого наглеца, раз он посмел сравнивать ее с этой девицей, которая не стоила даже ее мизинца.

– Все так глупо… – прошептал Матвей в тишине комнаты, когда Варя вихрем выбежала прочь и скрылась в коридоре. – А примирение было возможно, но, видать, не судьба…

Прощание было быстрым.

Когда Варя, уже облаченная в дорожное платье и редингот, спустилась в парадную, Лукерья Ильинична с Гришей на руках ожидали ее. В этот момент из кабинета вышли Осокин и ее отец. Мужчины пожали друг другу руки и попрощались. Андреевский подошел к Варе и приказал подать ему шляпу и перчатки.

– Барин, все готово, – тут же заявил вошедший с улицы слуга.

– Прекрасно! Тогда в путь, – кивнул Дмитрий Григорьевич и, обернувшись к женщинам и мальчику, велел: – Пойдемте, мои дорогие, у нас мало времени.