А для ее мужа калифорнийское побережье оказалось настоящим сказочным краем. Ребенком он представлял себе волшебное место, где дождь идет редко, снег не падает никогда, а солнце не исчезает даже зимой. Их детские мечты соединились, как песок и морская вода.

Тони расстелил на песке покрывало и потянулся к Чичи. Вскоре годы, которые они провели, изучая друг друга, вылились в поцелуи, и их тела соединились так же естественно, как некогда сливались их голоса. Когда Тони нежно ее обнимал, Чичи казалось, что она плывет по воздуху и только его руки удерживают ее у земли. Тони видел в ее глазах отражение облаков, невесомыми шифоновыми складками пробегавших над их головами.

Он прижал ее крепче к себе, и ему почудилось, что прибой уносит из-под них его прошлое, омраченное сожалениями и стыдом. Если кому-то на целом свете и было по силам изменить Тони, то лишь Чичи. Он хотел начать все заново, заново крестить себя и получить право прикоснуться к святыне. Заслуживал ли он ее? Тони не был в этом уверен. Но никогда еще он не подступал так близко к тому, чтобы оказаться достойным всего лучшего, что только могла предложить ему жизнь.

Что до Чичи, то любовь подарила ей исполнение самой заветной мечты, и тем не менее, даже испытывая наслаждение, она почувствовала укол грусти. Она дождалась этой минуты, все, казалось, было правильно, однако ее не покидали сожаления. Своего мужа она знала хорошо, и поэтому для нее было естественным отныне принадлежать ему. Но от мысли, как долго им пришлось ждать, на душе становилось горько. Каким-то образом, несмотря на все счастье, которое она ощутила в это мгновение, его было недостаточно. В первый – но далеко не в последний раз – Чичи поняла, что не может доверять собственным чувствам.

Время коварно вело себя с Тони с Чичи. Казалось, оно не проходит постепенно, а несется вскачь, а то и вовсе испаряется. Каждый раз, когда в прошлом они приближались к совместному счастью, нечто или некто – то, на что они не могли повлиять, – разлучало их. Не стоило прикидываться, будто у них есть гарантия, что они останутся вместе еще на много лет. Уж она-то знала, что за подобное не поручится никто. Она видела, как с ее родителями произошло самое ужасное.

Тони не сомневался в своей молодой жене. Он знал ее семью и понимал ее моральные принципы. Ее клятва в верности была дана ему навечно.

Чичи показалось, что в день их свадьбы его губы были сладкими, но и солоноватыми, как от слез.

9 1944–1950

9

1944–1950

Diminuendo[83]

25 декабря 1944 Дорогая миссис Армандонада, Поскольку в это Рождество, моя милая Чич, я один, без тебя, я решил выкатить полную фамилию, ведь теперь она и твоя, что подтверждается печатью и штампом штата Калифорния, так что можешь свободно ею пользоваться. Надеюсь, мой подарок добрался до тебя в целости и сохранности и понравился тебе. Мне так легко делать для тебя покупки, милая. Нужно просто что-то сверкающее – потому что ты и сама вся сверкаешь. Я думал, мне будет легче вернуться к этой работе после того, как мы поженимся, но все стало только хуже. Все, чего я хочу, это оказаться дома с тобой. Мне не терпится увидеть, что ты там придумала для нас двоих. Ты говорила, что для меня это будет сюрпризом. Воспоминания о наших проведенных вместе ночах помогают мне справиться со здешней скукой и рутиной. Окончание войны похоже на окончание любого другого мероприятия, у которого когда-то были четко рассчитанные детали и масштаб. По мере сворачивания детали отлетают, остаются лишь сломанные части – ни починить, ни перепродать. Разве что отдать в металлолом и расплавить. Все мы грустим и хандрим, так как жалеем о потерянном времени и о наших павших братьях. А когда мужчины чувствуют себя бессильными перед тем, чего им не превозмочь, они зачастую отказываются прощать и начинают бить себя кулаком в грудь. Я люблю тебя, моя драгоценная жена. Савви