– Я тоже.

– А теперь, когда я вернулся, ты могла бы мне говорить обо всяком? Не обо всем, просто самое главное.

– Я ведь сделала это не для того, чтобы тебя огорчить. Я хочу, чтобы ты мной гордился.

– Я всегда тобой горжусь. Ты хорошая мать, Чич.

– Вот только жена никудышная?

– Я бы так не сказал. У меня пока была только одна жена, и с ней все в порядке.

– Не подумываешь обменять ее на другую, получше?

– С чего бы я стал это делать? – Тони обнял ее и притянул к себе.

Он поцеловал Чичи, и вскоре все их проблемы отступили, или так им показалось – ведь они забыли о своих сложностях ровно на столько времени, чтобы вспомнить, что значат друг для друга. Тони поднял жену на руки, отнес в спальню и бережно уложил на кровать. Она стала развязывать его галстук, а он расстегнул пуговицы ее платья.

– Мне нравится эта комната, Чич.

– Я волновалась за цвет, – сказала она, целуя его. – Не слишком девчачий?

– Вовсе нет, совсем как внутри ракушки.

Она притянула его к себе на белое бархатное покрывало.

– Мне это не приходило в голову.

– У тебя все всегда связано с океаном, – улыбнулся Тони. На улице розовые солнечные лучи начали пробиваться сквозь туман. – Даже когда ты об этом совсем не думаешь.

Ли Боумэн распахнула стеклянные двери, ведущие к стойке у входа в агентство Уильяма Морриса, и радостно обняла Тони.

– Хорошо выглядишь, солдат!

– Все позади. Пора возвращать меня на сцену.

Тони проследовал за Ли в зал для совещаний. Как только они вошли, на ноги поднялась целая команда агентов. Тони по очереди пожал руки семерым мужчинам – все как один в темно-синих шерстяных костюмах, белых рубашках с запонками и черных шелковых галстуках.