Ведомый лишь инстинктами, рефлексами и безудержным гневом, молодой человек устремился к буфету. Не заботясь о приличиях и сохранности мебели, распахнул створку, едва не сорвав ее с петель. Схватил аптечку с третьей полки, хрустальный графин с водой, стоящий на жардиньерке, пустой стакан, и водрузил все найденное добро на журнальный столик, расположенный в аккурат у дивана. Женские причитания, слезы, всхлипы — все мигом прекратилось. И бабка, и мать со смесью недоумения и ужаса наблюдали за его странными приготовлениями. Тем временем, Вячеслав перехватил ладонь родительницы и зафиксировал в одном положении. Затем достал из коробки первый попавшийся пузырек с крупными белоснежными таблетками, открыл его и высыпал все содержимое прямо в ее руку. Получилась вполне внушительная щедрая горсть.

— Ба, не стой столбом! — велел он холодно. — Налей воды из графина в стакан. Она нам сейчас понадобится!

— Сынок, — настороженно, даже испуганно, пискнула мать, — в чем дело?

— Расслабься! Ты же сама этого хотела!

— Я не понимаю, что…

— Я помогу тебе, мам! — отозвался он с напускной нежностью. — Помогу довести начатое до конца! На сей раз никто тебе не помешает. Ты проглотишь это при мне, все, до последнего колеса. Запьешь водичкой. Удобно устроишься на диване. Я заботливо укрою тебя пледом и поцелую на прощание. Далее заберу с собой бабку — ну, чтобы она не смогла вызвать скорую и опять все испортить. А потом все равно поеду к ней! К моей пучеглазой девочке! Ты поняла меня?

Васелина Анатольевна заторможенно кивнула.

— Супер! Можешь начинать!

— Ой, дочечка, не вздумай! — взвизгнула бабка. — Эти-то уже настоящие! Ой!

«Ах, вот оно что? Сука! Развели меня, как лоха последнего!»

— А какие были не настоящими? — он зыркнул на Светлану Юрьевну таким озверевшим взглядом, что та испуганно попятилась. — Позавчерашние?

— Я не…

— Слава, — пискнула мать, пытаясь освободить руку, — отпусти, сынок!

— Жри таблетки, я сказал!

— Нет! — вздрогнув от его страшного рева, родительница наклонила ладонь ребром, рассыпая все медикаменты по полу. — Нет!

Красный медленно разжал пальцы. Брезгливо поморщившись, отстранился.

— Как? Как же ты могла так со мной поступить?

Ответа не последовало. Молчали они обе.

А ему так мерзко на душе стало. Так паскудно. Хотелось уйти, громко хлопнув дверью. Но этой самой дверью хлопнул уже кто-то другой.

Обернувшись, Слава увидел отца. И таким взбешенным он наблюдал его… пожалуй впервые. Взгляд дикий. Ноздри раздуваются, как у хищника. Костяшки правой руки сбиты. Свежие раны. Будто съездил кому-то по морде всего несколько минут назад. А рядом с ним, плечом к плечу, стояла незнакомка лет шестидесяти-шестидесяти пяти на вид. Элегантная. Надменная. И холодная, как чертов айсберг. Даже взгляд ее ледяной не выражал абсолютно никаких эмоций. Однако именно от него мороз прямо пробежал по коже. Казалось, даже температура воздуха в помещении стремительно снижалась к нулю. Что изумило Красницкого еще больше, так это невероятное внешнее сходство незнакомки с его Синичкой. В памяти воскрес разговор с Ириной, который случился еще во время их первой поездки на старицу.