Дейв кивнул:

– Еще как хочу. Что для вас самое прекрасное в литературном творчестве?

Джейн улыбнулась.

– Дейв, она имела в виду вопросы о перемещении во времени, – рявкнула София.

– Я и на этот вопрос с удовольствием отвечу, – сказала Джейн. – Я люблю литературу за то, что она может оживить даже стул. За то, что говорит правду при помощи вымысла. И за то, что благодаря ей в мире, о котором я мечтаю, звучит мой голос.

Дейв улыбнулся так, словно готов был упасть в обморок, и дотронулся до руки Джейн.

– Вы поможете мне, сэр? – спросила она, прослезившись.

– Я бы очень хотел сказать «да».

– Но?

– Ваши книги исчезли. Исчезла Джейн Остен как писатель. О вас больше никто не помнит. Единственной нашей надеждой было письмо миссис Синклер, но и оно пропало из каталога аукционного дома.

Джейн нахмурилась:

– Это не самое радостное известие.

– А мы не можем найти то письмо сами, не через «Сотбис»?

– Не можем, – ответил Дейв. – Где нам его искать, если Джейн Остен больше не знаменитость?

– Но ведь миссис Синклер ей писала? Факт остается фактом.

– Надо полагать, – сказал Дейв, подумав, и пожал плечами.

– Значит, то письмо могло сохраниться? – продолжила София.

– Теоретически могло, но только в одном крайне маловероятном случае. – Дейв невесело усмехнулся. – Если я вам скажу, вы будете смеяться.

– Посмотрим, будем ли, – ответила София.

– Как писатель Джейн Остен исчезла, да. Но Джейн Остен как дочь священника – нет. Раньше люди писали друг другу письма. Горы писем. В некоторых семьях они хранятся и передаются из поколения в поколение. Может, и письма Джейн остались в чьей-нибудь семейной коллекции. Но даже если и так, то вам придется отследить всех потомков тех Остенов, а ведь у многих из них сейчас другая фамилия. Поскольку они не считают себя родственниками великой писательницы, они не поймут, с чего вы вдруг решили их побеспокоить. Шанс один на миллион, иголка в стоге сена… Куда это вы? – спросил Дейв, увидев, что София встала и направляется к выходу.