Взволнованная тем, что увидела ее, я выбежала из-за прилавка и обняла ее.

– Какой замечательный сюрприз! Я так рада тебя видеть.

– Я тоже. Как ты?

– Хорошо. Работаю.

– Фрэнни сказала, что дела здесь идут хорошо.

– Она удивительно талантлива, – поддакнула Фрэнни, протирая стеклянные витрины.

Мои щеки потеплели, и я засунула руки в карманы фартука.

– Мне здесь очень нравится. Магазин замечательный, люди такие милые, и семья Фрэнни замечательная.

– Она уже как почетная сестра Сойеров, – пошутила Фрэнни. – Мой папа не может насытиться ее южными стратами. Думаю, на этой неделе он приходил сюда на обед каждый день!

Шайенн улыбнулась.

– Это замечательно.

– Как твоя семья? – спросила я.

– Ну, моя мама все еще не разговаривает со мной, а Гриффин ни с кем не разговаривает.

– Почему твоя мать не разговаривает с тобой? – спросила Фрэнни.

– Потому что я помогла и поспособствовала побегу ее будущей невестки, она же мать ее будущих внуков.

– Гриффин ни с кем не разговаривает?

Я не была уверена в своих чувствах по поводу этой новости. Я металась туда-сюда между желанием, чтобы он был так же убит горем, как и я, и надеждой, что у него все в порядке.

– Нет. А когда он приходит куда-нибудь, то ворчит, как медведь. – Шайенн опустилась на табуретку. – Этот чертов дурак пропал без тебя, но он слишком упрям, чтобы признать это.

– Мужчины, – с яростью фыркнула Фрэнни, протирая пятно на стекле. – В чем вообще проблема этого Гриффина?

– Его последние отношения закончились неудачно, – пояснила я, надеясь, что не выдаю своей уверенности. – И на том этапе своей жизни он решил, что одиночество подходит ему больше.