– Поговори со мной, – просит он, шепча мне прямо в ухо. – Расскажи, что случилось тем утром, когда ты ушла.

– Я… просто поняла, что мне нужно сделать шаг назад и подумать, что делать дальше, – говорю я тихо, но он сейчас очень близко ко мне и я знаю, что он слышит меня. – С твоей стороны было ужасно дерьмово не сказать мне о Перри. Но на самом деле это дало мне тот пинок, который был очень нужен.

– Прости меня, Сериз.

Когда он произносит это мое прозвище, грудь у меня напрягается, и я провожу руками по его груди:

– Если мы хотим попытаться быть вместе, я должна быть уверена, что ты будешь рассказывать мне о таких вещах.

– Обещаю. Буду.

– Прости, что я ушла так.

Его ямочка появляется буквально на несколько секунд.

– Покажи мне кольцо. Я увижу, что оно все еще у тебя на пальце, и ты прощена.

Я поднимаю свою левую руку, и он смотрит на тонкий золотой ободок у меня на пальце, а потом целует его.

Мы медленно покачиваемся, почти не двигаясь, хотя все вокруг прыгают, дергаются и трясутся под музыку. Я кладу голову ему на грудь и закрываю глаза, вдыхая его запах:

– Ладно, с этим покончили. Теперь твоя очередь болтать.

С легкой улыбкой он наклоняется ближе, целует сначала мою правую щеку, а потом левую. И касается моих губ на несколько долгих, прекрасных секунд.

– Мой любимый цвет – зеленый, – говорит он мне прямо в рот, и я хихикаю. Его руки скользят вниз по моему телу, руки смыкаются у меня на талии, он придвигается еще ближе и целует меня в шею. – Я сломал руку, когда мне было семь лет, учился кататься на скейтборде. Я люблю весну и ненавижу зиму. В детстве моим лучшим другом был Огюст, а его старшую сестру звали Катарина. С ней у меня случился первый поцелуй, когда мне было одиннадцать, а ей двенадцать, в кладовке в доме моего отца.

Мои пальцы поглаживают его грудь, потом поднимаются вверх, к его горлу, и дальше, на заднюю поверхность шеи.

– Моя самая большая травма – когда моя мать уехала из Штатов, но при этом, несмотря на то что мой отец тиран, детство у меня было вполне счастливое. В школе мне не давалась математика. Девственность я потерял с девушкой по имени Ноэми, когда мне было четырнадцать. – Он целует меня в щеку. – Последний раз я занимался сексом со своей женой, Миа Розой Гийом. – Теперь он целует кончик моего носа. – Моя любимая еда – хлеб. Да, да, знаю, это звучит ужасно скучно. И я не люблю сухофрукты.

Я смеюсь и тянусь к нему уже для настоящего поцелуя, наконец-то. И о… мой… Бог… Губы у него теплые, уже такие знакомые мне, мягкие и в то же время властные. Я чувствую, как растет его желание прикоснуться ко мне, попробовать меня на вкус, заняться со мной любовью, его руки опускаются на мои ягодицы, бедра прижимаются к моим. Он слегка касается языком моего языка, и мы оба стонем, вжимаясь друг в друга и тяжело дыша.