– Слушайте, девочки…

– Да понятно все, Сахарок, – кивает Харлоу. – У вас всего двенадцать часов. Я вообще понять не могу, что вы до сих пор тут делаете. Бегите.

Видимо, они знали не только то, что он приедет, но и то, когда он уедет. Они успели поговорить обо всем. Черт, я люблю моих друзей.

Я целую Харлоу, целую Лолу, и мы бежим к выходу.

* * *

КАК-ТО НАМ УДАЕТСЯ добраться до моей квартиры и не раздеться по пути. Я молюсь, чтобы мы не разбудили Джулианну, когда мы вываливаемся из машины на дорожку, целуясь, а потом гремим в гараже, впечатываясь в стенку, потому что Ансель залезает руками мне под юбку и в трусики, умоляя дать ему меня почувствовать. Его пальцы горячие и нетерпеливые, он резко отводит в сторону тонкое кружево и гладит меня.

– Ты нереальная, – шепчет он. – Мне нужно, чтобы ты была голая. Мне нужно увидеть тебя.

– Тогда тащи меня наверх.

Мы спотыкаемся и бьемся по пути по деревянной лестнице об стены, потом наваливаемся на дверь, он истово целует мою шею, а его жадные руки вцепляются мне в ягодицы, вжимая меня в него.

– Ансель! – смеюсь я, слабо отбиваясь от него, потому что мне нужно достать ключи из сумки.

Оказавшись внутри, я не включаю свет, не в силах оторвать руки от его тела хотя бы на то короткое мгновение, которое нужно для того, чтобы нажать на выключатель. Я слышу, как ключи падают на пол, за ними следуют сумка и его пиджак, а потом уже и мы оба спотыкаемся и падаем в темноту. Он подхватывает меня за талию, чтобы помочь мне подняться, не переставая целовать.

– Мне нравится твое жилище, – говорит Ансель, улыбаясь между поцелуями.

Я киваю, лихорадочно вытягивая рубашку из его брюк.

– Хочешь экскурсию?

Он смеется, когда я рычу от нетерпения, мои пальцы расстегивают пуговицы на его рубашке… И почему этих долбаных пуговиц так много?!!

– А эта экскурсия включает кровать, да? – спрашивает он и убирает мои руки, сам быстро расстегивая оставшиеся пуговицы и снимая наконец рубашку.

– И стол. И диван, – бормочу я, увлеченная его обнаженной кожей, такой гладкой, такой совершенной, которая вдруг оказывается у меня под руками. – А может быть, и пол. И еще душ.

Прошло всего несколько дней, как я не касалась его, но кажется, будто целый год, и мои пальцы скользят по его груди, ногти царапают твердые мышцы его живота. Когда я подаюсь вперед и целую его ключицу, он издает звук, который представляет собой нечто среднее между стоном и рычанием.

Он стягивает купальник с моих плеч, тянет его дальше, по рукам, пока наконец он не остается болтаться у меня по бокам.

– Давай начнем со спальни. А потом можем совершить круиз.