Белла была поражена, не верила своим ушам. Дело-то, в общем, обычное, но…

– Ты хочешь замуж? Но тебе всего четырнадцать!

– Ну, не прямо сейчас, в будущем… Я просто пытаюсь тебе объяснить, почему не могу уехать с тобой, то есть почему не поеду. Ты выбрала свой путь, мама, а я должна выбрать свой.

Что-то здесь было не так. Или, может, Белла пыталась себя убедить в этом.

– Но…

За спиной у нее открылась дверь, и вошел Лахлан.

– Прости, Белла, нам пора. Скоро смена караула.

Ноги не повиновались ей. Все эти годы одно давало ей силы бороться: ожидание минуты, когда она вновь обретет дочь. Белла даже представить не могла, что Джоан откажется с ней ехать.

– Моя жизнь здесь, мама, – тихо повторила девушка.

Белла почувствовала, как задрожали ее плечи, ноги подкашивались. Силы покидали ее, но Лахлан был рядом.

Белла оперлась о его руку, и он удержал ее. Видит Бог, ей нужна сейчас крепкая опора.

– Что ж, если ты этого хочешь…

– Да, – грустно кивнула Джоан.

Как ни хотела она казаться равнодушной, но выдала себя. Белла видела, как стиснуты ее руки, как напряжены плечи. Она держалась как натянутая струна.

– Можно, я буду тебе писать?

Джоан опустила глаза, избегая взгляда матери. Впервые за время разговора она напомнила Белле девочку, которой когда-то была.

– Нет, будет лучше, если ты не станешь этого делать.

Ком встал у Беллы в горле.

– Понимаю…

Действительно, для девушки будет лучше, если все поверят, что они друг другу чужие. Видя, что мать страдает, Джоан поспешила добавить: