Белла ответила ему сияющей улыбкой. Ее сердце переполняла радость.

– И я тоже.

Он поцеловал ее в кончик носа и вскочил, увлекая за собой.

– Хорошо, но нам лучше поспешить. Нас ждут.

Драматический поворот событий вскружил ей голову, но как только они вышли в коридор, Белла тут же вспомнила, в какой они опасности, особенно если их обнаружат.

Боже правый, почему каждый раз одно и то же? Ее сердце трепетало, как крылья бабочки. Малейший звук, испуганно дрогнувший огонек свечи – и ужас сжимал ее своей ледяной рукой. Вдруг их схватят?

Но Лахлан каждый раз успевал. Стоило ей заметить угрозу, как он ее устранял. Ему незачем было стараться, чтобы произвести на нее впечатление: она и так преисполнилась благоговением.

У Беллы не было возможности расспросить Лахлана насчет его плана, и она удивилась, когда, покинув восточную башню, он повел ее мимо казарм, где спали английские солдаты, прямиком в замковую церковь. Она вопросительно потянула его за рукав, но Лахлан покачал головой: мол, не волнуйся! – а потом через заднюю дверь провел ее внутрь маленькой церкви. Там стояла глубокая тишина, возле алтаря мерцали несколько свечей – наверное, остались после вечерней службы.

– Зачем мы здесь? – шепнула Белла, почувствовав, что можно говорить.

– Я привел одну особу, которая хочет с тобой увидеться. – Внезапно на его лице появилась тревога. – Выслушай, любимая, ее. Я подожду здесь.

Кровь отлила от лица Беллы. Господи! Неужели? Нет, это невозможно…

Лахлан открыл дверь в ризницу, и там, в центре помещения, где хранились облачения священника, она увидела дочь.

Ноги у Беллы подкосились, но Лахлан успел ее подхватить.

– Джоан! – Вот и все, на что она оказалась способна после долгих трех разлуки.

Красивая девушка – нет, молодая женщина – неуверенно оглянулась.

– Здравствуй, мама.

Овладев собой, Белла обернулась к Лахлану. В глазах ее блестели слезы. Он преподнес ей величайший в мире дар: вернул дочь. Ее сердце сжалось от любви и нежности.

– Благодарю.

Лахлан кивнул.