Марта хлопает ресницами, а в них такой широкий спектр эмоций.

– Нет, но…

– Но ты всё равно поверила кому-то, – качаю головой и на ноги поднимаюсь, за собой Марту утаскиваю.

Она слегка покачивается, я прижимаю её к дереву, упираю в него спиной, и вся преграда между нами – лишь руки Марты, прижатые к моей груди.

Марта тёплая, такая сладкая и глупая.

– Ты поверила моей матери. Несмотря на мои предупреждения. Поверила. Ей. Что она тебе сказала?

– Я… она сказала…

– Что сказала женщина, которую я называю гиеной. Женщина, которая шагает по трупам ради своих целей? – усмехаюсь зло, а Марта моргает часто-часто. – И что она тебе сказала? Что вместо командировки я покупаю трусы в сердечко и новый смокинг?

Марта молчит, едва слышно всхлипывает и нижнюю губу облизывает. Медленно и растерянно моргает, а мне снова целовать её хочется. Но надо поговорить.

– Нет, она просто сказала, что у вас всё договорено, что я так… временное развлечение.

– А ты разве временное развлечение?

Мимо ездят машины, кто-то даже сигналит, а совсем близко проезжает девчушка на велосипеде и чуть было не сворачивает голову, глядя на нас с Мартой во все глаза.

– Я не знаю, но… но я же действительно дочка уборщицы!

– И?

– А Регина тебе ровня! – выкрикивает, впрочем, без злобы. Расстроено и растерянно.

– Если бы я хотел быть с Региной, я был бы с ней. Зачем мне ты? Думаешь, в мире мало девиц, на всё со мной согласных? Зачем мне эти сложности? Бежать мне за тобой зачем, если ничего не значишь? От скуки? Зачем стоять тут и распинаться, если где-то всё обговорено?

– Я не знаю, Марк… она такие вещи жуткие говорила. Обидные. И ведь всё правда! Понимаешь, в чём ужас? Это всё правда! Мы разные. Ты Орлов со всеми привилегиями и будущим. Я из крошечной квартирки на окраине. Я ничего не смогу тебе дать, ничего не дам твоей семье. Рано или поздно ты поймёшь это. Наиграешься.

– Что ещё тебе мать сказала? – пресекаю поток путанной ерунды.

– Что в ваших кругах люди женятся только на тех, кто подходит им по статусу.

– Пусть женятся. Я им не мешаю.