– А… Анс… – попытался произнести Гийом, но вновь подавился собственной кровью. Рука, которой он сжимал плечо Анселя, потянулась к ножу, но хватка ее ослабла, и рука безвольной плетью упала по шву. Лицо исказила гримаса агонии.

Не в силах больше смотреть на это, Ансель, мучительно сморщившись, резко провернул нож в его груди, и звук этого поворота был, воистину, самым страшным, что он услышал в своей жизни. Горячая кровь умирающего ученика заструилась ему на руки, проливая на его душу вечное проклятие. С губ Гийома сорвался отрывистый короткий стон, тут же смолкший, однако Ансель знал: этот звук навсегда запечатлеется в его сердце. Он будет терзать его всю жизнь.

– Я спасу твою душу – даже ценой своей собственной, – содрогаясь от душивших горло рыданий, прошептал Ансель, опуская вмиг обмякшее тело ученика на пол. Глаза Гийома остекленели и застыли, сохранив изображение боли, предательства и удивления. – Прощай, мой друг…

Резким движением он вырвал нож из раны. Ярко-алая кровь брызнула на каменный пол молельни.

Позволив себе потратить еще несколько мгновений на то, чтобы закрыть глаза юноши рукой, Ансель распрямился и не сумел удержать слезы, заструившиеся по его щекам, когда он убегал.

***

Не выдержавшие натиска ворота распахнулись, впуская во двор городскую стражу под предводительством судьи инквизиции.

Кантильен Лоран шествовал через владения графа де’Кантелё решительно и воинственно.

– Никому не позволяйте уйти! – приказал он своим подчиненным. Сам же он стремительными шагами направившись ко входу в здание. Помощь в том, чтобы сориентироваться здесь, ему не требовалась. Она понадобится ему уже внутри особняка, чтобы найти секретное помещение, которое – он теперь понял это – было одним из перестроенных по указу Гийома де’Кантелё. Однако это был не склад с оружием и не комната с припасами. Это должна была быть молельная комната для мерзких, богопротивных ритуалов, которые проводил Ансель де Кутт.

«Прямо у меня под носом», – не уставал злиться на себя Лоран. – «Как я мог проглядеть это? Как мог так упорно не замечать? Воистину, Господь наказывает меня за грехи – собственные и моей семьи».

Войдя в особняк, Лоран преградил путь перепуганному слуге. Тот замер в ужасе, упал на колени и перекрестился.

– Помилуйте и простите, Ваше Преосвященство! Клянусь, я ничего не делал, чтобы прогневать вас и Господа!

– Где молельная комната? – строго прорычал Лоран, не обращая внимания на причитания слуги. – Где твой хозяин?

– Я… не знаю… клянусь, Ваше Преосвященство, я не знаю, где граф…