Что касается волос, то тут особо не мудрили — просто распустили и расчесали. И без макияжа также не оставили, добрые люди. Дымчатый раскрас век, почти такой же, как и на той фееричной вечеринке, после которой я зареклась мотаться по подобным мероприятиям, мне шёл. Правда, превращал меня в совершенно иного человека. Словно я была котёнком, но парой взмахов кисточки для туши и росчерков аппликатора для теней я превратилась в тигрицу. А бесцветный блеск лишь добавил моим губам пикантности.

Руки мои, вновь отбелённые от всяких надписей, вновь приняли божеский вид. Леся намеревалась опять разукрасить мою татушку, но я не позволила. Но противостоять связке серебристых браслетов не смогла.

Когда Соня меня увидела, покинув, наконец-то, балкон, то смерила недовольным взглядом:

— Ты типа глэм-бэйба, да, детка?

Ну как я могла противостоять этим двум вихрям? Так что, видимо, Соня права. Я нерешительно развела руками, подтверждая, что так оно и есть. Сестра лишь фыркнула, как ёжик. Сообщив, что Олли уже ждёт нас внизу, она надела кроссовки и, не дожидаясь меня, подорвалась на крыльях любви к своей второй половинке, вероятно, желая отхватить момент для уединения.

Но, к моему удивлению, Соня дожидалась меня на первом этажу и грозилась убить одним только взглядом:

— Ты звезда что ли? Я тебя, знаешь, сколько жду?

— Я думала, ты с Олли хочешь побыть.

— Ой, какая ты заботливая, сестричка, — огрызнулась Соня. — Пошли уже. А то уедет принц на своём Запорожце и придётся нам на маршрутке добираться. Сомневаюсь, что ты выдержишь на своих шпилищах.

— Я тоже… — вздохнула я, и мы поплелись к Оливеру.

29

29

— Офигенно выглядите, девчонки! — встретил их Оливер, чмокнув каждую в щёку, и услужливо открыл им дверцы.

Соня села рядом с ним на пассажирское сидение, а Лена комфортно устроилась на заднем. Там ей нравилось даже больше, чем спереди.

Он не показал этого, но Лена сразу привлекла его внимание, как только они вдвоём вышли из подъезда. Соня же сегодня была такой же, как и вчера, как и все дни, что он её знал. Непокорность и вызов миру, нежелание «выпендриваться», надевая каблуки и платья — от неё этим разило за километр. Но в этом и была её изюминка. Лена же была как бабочка в коконе, изредка распускающая крылья, чтобы размяться, но затем вновь прячущая их обратно, словно под замок с хитрым кодом, будто боялась, что ей их могут обломать. Но тем не менее, она привязана к Тёмке, а совсем не к нему, как Соня, точнее, как Соня хочет ему показать.

Несмотря на радушие водителя, атмосфера в салоне стояла несколько напряжённая.