— Обалденно выглядите.

— А ты прямо источаешь комплименты, — буркнула Соня, не следящая за языком.

Она и грубить ему не хотела, но язык сам выдавал всю информацию, что вертелась на языке.

— А ты феромоны, — парировал он.

— Ты на что намекаешь, извращенец? — набычилась Саннетт, а Лена тихонько засмеялась. — Чего ржём?

— Вы такие милые.

Лена, пребывающая в своём мирке, как считали все, кто знал её, иногда говорила странные вещи. Совсем нелогичные. Так и подумала Соня. Да и Оливер ничего милого в перебранке не находил. Но ему нравились эти пустые перепалки с рыжеволосой.

— Тараканы тоже милые.

— Кому как, — скорчила рожицу отвращения сестра.

— Во-во. И я о том же, — Сонька назидательно подняла вверх палец.

Оливер особо не наряжался ради вечера, и они с Соней в своей повседневной одежде смотрелись органично. Так думала Лена, наблюдая за ними с заднего сидения. А вместе с тем грустила, что у всех рядом их половинки, только она одна неприкаянная.

Дорога много времени не заняла. А по прибытии никто из машины выбираться не спешил.

— Ты, Лен, иди, мы сейчас, — сказала сестре Соня.

Та намёк поняла, решив, что сестрёнка хочет остаться наедине с любимым. Это просто сначала стеснялась, но сейчас лёд растоплен, так что вперёд и с песней. Она утопала на своих опасных шпильках, договорившись встретиться с ними у барной стойки. В каждом клубе атмосфера была разной, интерьер отличался и, вообще, одинакового не было ничего — каждый владелец старается выделиться, но вот барная стойка всегда на самом видном месте. Поэтому и договариваться встретиться около неё — беспроигрышный вариант.

Стук её каблучков стих, и Соня спокойным голосом начала разговор, который не планировала, но чувствовала, что именно сейчас самый подходящий момент для него.

— А знаешь, я не люблю оливки, — явно намекая на аналогию имени парня и «этих противных скользких зелёных какашек», заявила Соня.

— Зато я люблю.

— И что? — недоуменно вскинула она брови.

— А ты разве не слышала про теорию оливок?

— Что за бред?