Гитарист превратился в обвалянный в «муке» полуфабрикат и стал громко нецензурно привлекать к себе излишнее внимание, намереваясь «выщипать хохолок» драммеру, а хороший мальчик Ваня решил не дать свершиться столь жестокой мести и попутно стал затыкать ему рот:

— Успокойся, Свонни, тем более тут дама! Следи за метлой! Да ты сам начал и продолжаешь нарываться. Учти, у меня терпение не железное, я тебе сам сейчас начищу все, что ещё не блестит.

Ударник при этом только усмехаясь, продолжал сидеть на месте. Он-то точно знал, что ничего ему Свон не сделает. И, видимо, не впервые у них подобное случается.

Не обращая на скандал внимания, Олли продолжил меня допрашивать:

— Это правда? Ты рассказала?

Я обречённо кивнула:

— А нельзя было?

Оливер неожиданно рассмеялся:

— Почему же? Я не могу запретить тебе что-то. Но благодаря твоей языкастости я еле прорвался в клуб. Пришлось конспирироваться, — он достал из заднего кармана шапочку и платок-куфию и помахал ими, как флагом на демонстрации.

— Тебя не растерзали? — деловито спросил у него Шива.

— Не, я сноровистый, — барабанщик поднялся, а Олли уже сам к нему подошел, но не ограничивался лишь крепким рукопожатием, заключив его в братские объятия. — Ну, привет, Ши-и-а-ива! — расплылся он в улыбке. — Каюсь, с новым хайером не сразу тебя признал. А где же твоя роскошная грива?

— Есть у нас уже один гривастый, — ирокезный покосился на отряхивающегося Свона. — А я решил поэкспериментировать. Вроде неплохо вышло, а?

Он стал крутить головой перед другом головой, показывая ему причёску со всех сторон.

— Кул, — согласился Оллик и поставил ему щелбан.

Шива отнёсся к этому миролюбиво:

— Я тебя щас побрею, — мило улыбаясь, пообещал он.

О, парни. Вы ещё такие мальчишки! Полчаса в одной комнате сидят, и только сейчас решили понтануться, что знают друг друга не первый день.

Остальные участники бэнда были немного в шоке. Первым отошёл Ваня, которому их «школьная постановка» пришлась по душе, и он решил «повторить успех» и с воплем:

— Ленин! — кинулся меня обнимать. — Это ты! Это ведь ты, правда? Я только сейчас тебя узнал! — принялся он паясничать.