— Спасибо, Артём, это был чудесный вечер, ну, кроме вот, — я показала на глаз, он слабо рассмеялся.

— У меня тоже всё пошло не по плану, — доверительно прошептал он. — Но спасибо за то, что помогла довести до конца.

— Ты что? У тебя всё получилось даже лучше.

Я слышала, что мужчин надо хвалить. Подкидывать в костёр их тщеславия по веточке в виде комплиментов и слов поддержки. Главное, делать это постоянно. И тогда костёр разгорится, можно будет греться от его тепла.

Раньше мне некуда было ветки кидать, но сейчас я делала это искренне, мои слова шли от сердца. А костёр-Артём разрастался. Пока медленно и неохотно, но станет ли он полыхать огромным пожаром, или останется крохотной теплиной, зависело от меня. И стоило помнить, что большой костёр — большое пепелище.

Пока он был огоньком, разведённым в печке из старых газет и лежалых дров. Но улыбался искренне, довольный моей реакцией. На лучшем свидании я не бывала. Их вообще в моей жизни было несколько, и те с Алексеем. А те парни, с которыми меня пыталась свести Леся в универе, после первой встречи на вторую не звали.

Мы уже вышли из лифта, и я мялась у двери.

— Я… пойду тогда, — промямлила я, до самого конца верящая в то, что мне перепадёт кусок сыра. И он меня остановил, а ощущение было, что моё сердце остановилось от его:

— Погоди, Лен, — он тоже мялся, собираясь с духом. — Может ты хочешь жить в нашей квартире?

Это было далеко не то, что я хотела услышать.

— Вместе?

— Нет. Да. Нет. Чёрт, — он вновь опустил лицо в ладони, обнажая разбитые костяшки. — Забудь, я не знаю, что несу. Мне надо идти. Пока.

Он стал остервенело тыкать в кнопку лифта, но тот взбунтовался. Лифт не хотел отпускать Охренчика, как и я. Впервые мне хотелось его поблагодарить. Не Артёма, а лифт. Ведь первого и я отпускать не хотела. Но нёс он полную ахинею.

— Ты теперь думаешь, что я озабоченный придурок, да? — поинтересовался его немногословный затылок.

— Нет, конечно, — успокоила я его. — Это я и раньше знала.

Он обернулся. Я улыбалась, опустив руки улыбнулся и он:

— Я несу всякую дичь. На самом деле, я не хочу спешить. Мы с тобой и так забежали вперёд паровоза, — он покрутил пальцем, на котором так и держалось пластмассовое чудо китайских литейщиков, когда он его обратно нацепил и зачем? — Как бы под него не попасть.

— Ты для меня загадка, Артём Охренчик, — сама не ожидая от себя подобных откровений, сказала я. — Но мне бы хотелось её разгадать.

— Я прост, как две копейки, на самом деле, — поведал он.