– Но с нами не будет Анвиты, так что некому будет обманывать нас в игре в слова и заставлять плутать в темноте. – Он ненадолго замолчал. – Мне ее не хватает.

– Мне тоже. Так странно остаться вчетвером. Такое ощущение, что ты пережил какую-то ужасную катастрофу, а потом вспоминаешь, что все остальные просто уехали домой, и все в порядке.

Гарри кивнул.

– На той неделе я пригласил Рики поиграть в «ФИФА». Хороший парень. Но не особо хорош в «ФИФА».

– Он взорвал приставку в духовке? – спросила Розалина.

– Нет, но он постоянно забивал автоголы. По-моему, под конец он делал это специально.

Они смотрели, как Ален исчезает в отеле.

– Ты хочешь… – Гарри показал большим пальцем себе за спину. – В одной из деревень, через которые мы проезжали, есть рыба и чипсы. Мы могли бы съездить и перекусить.

– А знаешь, было бы здорово. Если только мы не станем никого бить, заходить на чужую территорию или пугать скот.

– Наверно, можно попробовать. Идем, друг.

Они забрались в грузовик Гарри и поехали обратно, по сельской местности, пока не нашли лавку с рыбой и чипсами, которая в самом деле называлась «Старая деревенская лавка с рыбой и чипсами». Как только они получили сверток из газеты, от которого исходил пар, они решили, что лучше будет убраться куда-нибудь в неприметное и не вызывающее возражений место на случай, если их потащат к Дженнифер снова. Они доехали до тихой улочки рядом с небольшим холмом и рощей, где Гарри припарковался и открыл задние двери фургона. Они сидели бок о бок в задней части фургона, рядом с аккуратно заставленными полками с электротоварами, и с удовольствием ели рыбу с фри.

Это был прекрасный вечер – английский, золотой, полный надежд и пения птиц. И в этот раз Розалина никуда не опаздывала и ничего не пыталась успеть. Ей еще предстояло отвоевать определенную толику благосклонности Дженнифер Халлет. Но сейчас это мгновение было только для нее. И она могла разделить его с… с другом. С тем, кто ей дорог.

Может быть, дело было в тишине и открытом небе, но на нее нахлынуло чувство удовлетворения, согретое летней дымкой. И самое странное, что это чувство было ей знакомо. Как чашка чая в конце долгого дня. Как отвести Амели в парк и наблюдать, как она раньше всех забирается на большие качели. Как подпевать Мицки за мытьем посуды в среду днем. Как аромат кексов, только что вынутых из духовки. Как Лорен и Амели, которые спорят над пазлом на обеденном столе. Мягкая нить уверенности, которая всегда была рядом.

Если бы она могла позволить себе поверить в это.

Воскресенье