– Я не грублю. Просто хочу сказать, что никогда не понимал, почему он такой козел, а ты – нет.
Особенность отношений Розалины, которую она раньше считала естественной, заключалась в том, что никто из тех, кем она романтически интересовалась, никогда не наблюдал за ее предыдущими отношениями в их катастрофической полноте.
– А не ты ли мне постоянно говоришь, что твой лучший друг – козел?
– Нет, он придурок. Это совсем разные вещи.
– Неужели? Как по мне, эти вещи очень похожи.
Гарри потер челюсть.
– Ну, придурки обычно что-то делают не специально. А вот козлам просто плевать.
– А задницы?
– Они просто… висят и не делают ничего хорошего.
– Говорю как человек, который хотел стать врачом, – сказала Розалина, – уверена, что у них есть полезная функция.
– Если говорить как человек, которому приходится жить с задницей, то они практически не мешают. В смысле, сидеть на собственных яйцах – больно и неудобно, и нельзя так с собой поступать. Эй, над чем ты смеешься?
– Прости. – Она предприняла доблестную попытку сдержать смешок по поводу злоключений Гарри с яичками. – Человеческое тело странно устроено. Часть нервной системы направлена на то, чтобы мышцы не ломали кости.
– Вот что я тебе скажу: если природа так устроила наши тела, то она та еще сволочь.
– Знаю. Девочка в моем классе однажды вывихнула плечо, потому что слишком резко на что-то показала.
– На что она показывала?
– Самое смешное, – сказала ему Розалина, снова хихикнув, – что мне больше всего запомнилось не это.
Гарри в ответ негромко хихикнул. Затем резко прекратил смеяться и посмотрел через плечо Розалины. Повернувшись, она увидела Алена (который, как она надеялась, проигнорировал совет Дженнифер Халлет помастурбировать на фотографию своей матери), идущего прочь от отеля в сторону гостиницы. Его походка говорила о том, что он знает, что они там, но старается не подавать виду.
– Вот черт, – прошептала она. – Сейчас ужин, да?
– Да. Если честно, вряд ли я смогу его осилить.
– Мы можем вернуться в паб, но в прошлый раз из этого ничего хорошего не вышло.