Опускаю голову. Не могу больше смотреть в эти проницательные глаза. Груз вины тяжким бременем давит и заставляет пригибаться под тяжестью, а сердце отбивает неровный ритм.

– Я знаю, Маша. Я знаю все и даже больше, дочка…

Ощущение ласки становится неожиданностью и заставляет вздрогнуть, вновь обратить взгляд на отца, который в эту секунду проводит рукой по голове, так же, как в далеком детстве, когда я забегала в его кабинет и забиралась на колени к огромному мужчине и заявляла, что не двинусь с места, пока меня не поцелуют.

Скупая ласка, а для меня сейчас словно камень с души снимают.

– Ты очень похожа на нее. Даже больше, чем я думал… То же сердце, та же душа. Пусть это будет уроком, Мария. Жизнь страшна и учит она так же больно и резко. Заруби себе на носу. Ты не виновата в том, что случилось. Если бы я считал иначе, то заставил бы заплатить несмотря на то, что ты моя кровь…

– Папочка… Я виновата. Я так виновата. Фил промахнулся из-за меня, я просила и то, что с ним случилось потом…

Глаза отца на миг теплеют, и он улыбается краешком губ. Совсем чуть-чуть, но и это редкое проявление чувств заставляет замолкнуть и во все глаза смотреть, ловить короткий всплеск тепла.

– Ассасин принял свое решение. Джокер. Сам. Он знал закон. Он знал, на что шел. Это решение мужчины, умеющего отвечать за свои поступки. И оно кое-что говорит мне о его отношении к тебе.

– Я не знала, на что его отправляю…

Кусаю дрожащую губу и пытаюсь не скатиться в истерику.

– Ты и не должна была этого знать. Это мой мир, который я закрывал от вас с Авророй. А вот то, что у тебя есть чувства к Гринвуду, для меня стало откровением. Ты действительно готова идти за ним, если он придет?

Смотрю в холодный Северный Ледовитый океан глаз и понимаю, что под этой оболочкой скрываются чувства. Нет монстра. Никогда не было. Есть человек. Иван Кац. Категоричный. Принципиальный и справедливый настолько, что это граничит с жестокостью, но Аврора всегда была права, его можно научиться понимать.

Осознаю смысл вопроса отца и слезы градом скатываются по щекам.

Я люблю Фила. Я за ним на край света, хоть босиком готова, но язык прилипает к небу и эмоции не дают сказать ни слова.

Просто киваю.

Отцу хватает и этого. Ухмыляется.

– Я отпустил Джокера. Дальше он сам должен принимать решения. Если он хочет тебя, то придет в срок. Если опоздает хоть на день. То не достоин.

– Папа…

Просто встаю с места и обнимаю отца. Так же, как в детстве, забираюсь на руки к огромному мужчине и прижимаюсь, что есть силы.

Как я могла забыть, что самый опасный монстр был рожден в моем воображении.