Голос отца добивает холодным воспоминанием:

– Я заплатил ему пол-ляма, чтобы он слился.

Ни звонка, ни весточки. Ничего.

– Почему ты не пришел за мной, Фил? Почему?..

Горькие слезы стекаю по носу и щеке, создавая маленький соленый оазис на кожаном сиденье.

Едем долго и меня укачивает, засыпаю, а во сне опять графитовые глаза и как на повторе:

– Дождись… дождись.

А я кричу навстречу смерчу, который заворачивается все сильнее и приближается ко мне, ору, срываю голос:

– Я ждала, Фил, ждала! Я и сейчас жду! Но ты! Ты не пришел за мной!

Падаю на землю перебитой куклой и кричу навзрыд. А в душе тоска и кровь, что стекает из глаз, напитывает землю моей тоской и обидой.

Резко выныриваю из омута, открываю глаза. Сажусь и обнаруживаю, что кованные ворота открываются и я оказываюсь в новогодней сказке.

Снег окутал все вокруг, и особняк, нарядный, как рождественская ель, искрит и переливается.

Улыбаюсь.