— Чего еще ты можешь хотеть? — спрашиваю я, симулируя раздражение.

— Почему ты назвала своего кота Скуби? Разрешая тебе дать имя нашему ребенку, это меня настораживает.

— У моего дедушки был кот по имени Скуби. Никто не понимал почему, и он никогда нам не рассказывал. — Я сужаю глаза, улыбаясь. — Так что считай, что тебе повезло услышать мою причину.

— И что же это будет?

— Потому что мой дедушка назвал его Скуби.

Он кивает.

— Давай оставим мультяшные имена нашим животным.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ДАЛЛАС

Я помню тот день, когда я сказал Мейвен, что Люси умерла.

Я усадил ее за стол и сообщил новость, и она восприняла ее плохо. Несколько недель она плакала и злилась. Пытаться объяснить шестилетнему ребенку, что такое смерть, нелегко. Все, что я мог ей сказать, это то, что мама ушла на небеса, но она восприняла это как то, что мама ушла, потому что злилась на нее. Мы ходили на консультацию к нашему проповеднику. Я несколько дней сидел дома, строил крепости из подушек и устраивал чаепития с мягкими игрушками.

Рассказывая ей о потере одного из детей, я боялся, что она вернется к той печали. Мы потеряли слишком много людей. Прошли через слишком большой ад. Мейвен начала предлагать имена из своих любимых книг. Все, мимо кого мы проходили на улице, в продуктовом магазине, в ее детском саду, слышали, как она хвасталась, как она собирается стать старшей сестрой.

Я последовал совету своей семьи и уложил ее вчера вечером. Как бы сильно я ни хотел видеть Уиллоу рядом с собой, она уже достаточно натерпелась. Мейвен плакала, но теперь она лучше понимает смерть. Она сказала, что ее мама заботится о ребенке на небесах.

Прошла неделя с тех пор, как я попросил Уиллоу переехать к нам. Она больше не поднимала этот вопрос, и я знаю, что мне нужно сделать, пока она этого не сделала. И сегодня, как никогда, я решил, что должен сделать что-то, что причинит мне боль.

Сегодня мне не хотелось вставать с постели, но я должен был собраться с духом и сделать это.

Сегодня день, который я раньше праздновал. Теперь это день тьмы. Моя мама предложила посмотреть за Мейвен еще до того, как я рассказал ей о своих планах.

Я отправляюсь в путь, который не совершал уже несколько недель. Я не рассказал ей новости, я боялся сказать ей, но больше не могу.

Я сажусь перед ее могильным камнем и кладу перед ним розовые тюльпаны, ее любимые цветы.

— Привет, Люси-плюшка, — шепчу я. — С днем рождения. — Я усмехаюсь, откидываясь назад. — Большие тридцать два.