Крепко прижимаю ее к себе. Думал, ударит сейчас, оттолкнёт, больно сделает, поцарапает, но она продолжает несдержанно всхлипывать и позволяет прижать ее к груди. Утыкается носом мне в шею. Я не отпущу, что бы ни случилось.

– Не плачь, маленькая моя…

Медленно глажу ее по волосам. Осторожно перетягиваю к себе на колени. Она расслабляется в моих руках, опирается на грудь, ерзает, усиливая давление на пострадавшие части тела, опускает голову на мое плечо. Пиздец как больно, но я молчу, стиснув зубы, лишь продолжаю медленно вести ладонью по шёлку волос.

Ее трясёт. Мелкая дрожь бьет изнутри. Боюсь представить, что у неё в душе делалось, когда…

– Я так испугалась, – ловлю неуверенный едва различимый шепот. – Так испугалась.

– Я знаю, золотце, знаю, – крепко обнимаю и утыкаюсь носом в ее макушку. Хочу вобрать в себя и нивелировать животный страх, но не могу. Просто нахожусь рядом.

– Зачем я вообще так далеко поехала, – эмоциональный шепот бьет по нервам.

– Пойдём, – сжимаю нежную ладонь, обхватываю тонкую талию. Поморщившись, встаю. Чуть пошатываюсь. Позорище. Надеюсь, она не заметила.

Слегка тяну на себя.

Кристина безропотно встречает мое предложение, послушно позволяет вывести ее из спальни.

Ей невыносимо здесь одной. Как и мне невыносимо одному. Без нее.

В темноте я даже не споткнулся.

Веду Крис в гостиную, утягиваю за собой на диван. Снова обнимаю, прижимаю к себе. Завтра отхвачу за это, знаю. Но сегодня словно все иначе. Тяжелая атмосфера вдруг становится не гнетущей, но плотной и почти осязаемой. Напряжённой, тягучей… волнующей. Это будто откровение. Одно на двоих.

– Не вини себя, ладно? – шепчу ей в губы, зарываясь пальцами в волосы. Шепчу искренне. Смакую на губах вкус ее дыхания. – Ты ни в чем не виновата.

– Почему ты не сказал? Почему ты никогда ничего не говоришь?! Ни тогда, ни сейчас. Ты понимаешь, что мне тяжело так? Как можно не понимать? Я хочу знать, если происходит что-то плохое! Я хочу знать, почему на меня напали!

Ее лицо так близко… она не кричит, нет… но каждое ее слово как удар.

Почему не говорю? Потому что это слабость – перекладывать на неё ответственность, волновать ее, открывать неприятную правду. Я привык справляться сам. Даже с самыми неприглядными обстоятельствами. А их было немало.

Отворачивается.

А я просто хочу ее защитить от любого дерьма, чтобы ей не пришлось об этом думать. От любого потрясения и огорчения ее защитить. Но оно льётся все новыми потоками. Сильнее и сильнее… Выходит из-под контроля.

Прикрываю глаза, неосознанно тянусь вперёд.