– Ты что, правда ничего не помнишь? – настойчивые пальцы спускаются ниже, чувственно поглаживая. Перехватываю крепкое запястье. Нужно сказать, чтоб он держал себя в руках. И не трогал меня! Что это вообще такое?! – Может, вернёмся в спальню, я напомню, – тихий шепот в ушко. Горячее дыхание согревает.

Ему весело.

Улыбаясь целует. Я кладу руки ему на грудь, пытаюсь оттолкнуть. Гордей стискивает зубы, потом целует ладонь.

– Просто я хотела сказать, что это неправильно. И… давай сделаем вид, что ничего не было.

– То есть ты совсем ничего не помнишь? – осыпает водопадом искорок задорного взгляда.

– Ну не то чтобы прямо ничего, просто…

– Ты вырубилась у меня на плече, когда я тебе рассказывал про этого художника.

– Неудивительно, – парирую, чувствуя бешеное облегчение. – Ну ты и обманщик, Гордей!

– Я отнёс тебя в спальню. И мы вместе благополучно проспали до самого утра. В шесть меня разбудил Чарли, через пятнадцать минут подтянулся Андрей. Я изо всех сил пытался их утихомирить. В итоге пожарил мелкому яйцо, дал хлеб и сок. Немного поиграли и потом все выперлись гулять, чтобы тебя не разбудить. Пришли полчаса назад. Я реально как мог объяснял, что надо не шуметь. Но Чарли громкий… – извиняющимся тоном рассказывает о том, как у них прошло утро.

– Который час?

– Половина одиннадцатого.

Я моментально вскидываюсь.

– Как половина одиннадцатого?! Тебе же на работу надо! Мне же позвонить должны были в десять!!!

– Ничего, позже перезвонишь, пошли обедать. Ну или завтракать. Кому как, – ухмыляется.

– Ты уже заказал доставку? – кошусь с сомнением.

– Какую доставку?! – сердечно возмущается. – Я, вообще-то, сам приготовил! По рецепту из интернета.

– То, что ты готовишь, есть невозможно, – честно говоря, это правда. Чистейшая.

– Но-но-но! Хватит унижать мои кулинарные способности! – продолжает подтрунивать Гордей.

– Ты что, правда сына накормил? И одел, и умыл?

– И умыл, и одел, и накормил, и выгулял, и мы поиграли.