Да, было бы только сказано!

— Умница! Ну, кто у нас тут? Мальчик!

Она замерла, вся превратившись в слух. И закрыла глаза, услышав этот требовательный крик.

— Держи, держи, — ей на грудь, положили красненький орущий комочек.

Надели шапочку, прикрыли одеяльцем, а она всё пыталась рассмотреть его, пока он так громко и так уверенно кричал. Слёзы застилали глаза. В это чудо невозможно было поверить.

— Ты молодец! — накрыла её руку тёплая ладонь. — Какой он горластый!

— Кай?! — она повернула голову, не смея поверить, что ей не мерещиться его голос. Но эти улыбающиеся над маской глаза она не спутала бы ни с какими другими. — Кай!

— Ты чуть не сломала мне руку, — улыбнулся он, стягивая маску.

— Как я могла тебя не заметить? — слёзы с новой силой потекли из её глаз.

— Ты была очень занята, — погладил он её по щеке. — Я не посмел тебя отвлекать.

— Но когда ты…

Он закрыл её рот поцелуем, а потом чмокнул в шапочку орущий комочек у неё на груди.

— Я же обещал, что вернусь до того, как он родится.

И она даже ничего не успела ответить, а их двоих уже забрали.

В этой суете, что там царила, оказывается, ей нужно было ещё что-то там «дорожать», а потом «подлатать», а её сыну сдать кровь и немного полежать под ультрафиолетовыми лампами. Отца ребёнка вежливо выставили, и Оксанка даже не успела его толком рассмотреть.

И она всё пыталась оглянуться, чтобы удостовериться, что он ей не пригрезился, но ей строго-настрого запретили крутиться, воткнули в вену иглу и на счёте «девять» она полетела куда-то к голубым небесам.

Ей было радостно и в то же время тревожно, но чей-то голос всё повторял ей: «Теперь всё точно будет хорошо!» и не хотелось его заткнуть, потому что в этот раз это был её собственный голос.

Она очнулась в залитой солнцем палате. Одна. В комнате ничего не изменилось. Кровать, стол, два стула, холодильник, пеленальный столик. Появился букет цветов на столе и прозрачный лоток в подставке на колёсах. В нём, наверно, должен лежать её малыш, но он был пуст.

Никогда в жизни она не испытывала такого одиночества, как в эти десять секунд, но потом дверь скрипнула.