Я рявкнула на Терезу. Зарычалаг на Марту, главу нашего отдела домашнего хозяйства, а она просто самое милое создание, которое когда-либо было.

Я не лаю. Или рычу. Особенно для сотрудников, которые работают с нами так долго, что с таким же успехом могут быть семьей.

Я просто была… не в себе.

Я извинилась, и ни одну из женщин, казалось, не беспокоило мое настроение, но поди разберись, это еще один камешек в куче причин, по которым я не могу дождаться окончания сегодняшнего дня.

Уже далеко за восемь вечера, когда я выхожу за дверь, и закат в самом разгаре. Обычно я бы остановилась, чтобы оценить красоту, но сегодня все, что я могу сделать, это задаться вопросом, не повредила ли я свою сетчатку, потому что солнце светит прямо мне в глаза. Сбегая по ступенькам крыльца, каблук моей туфли-лодочки цепляется и отламывается. Я пошатываюсь, хватаюсь за поручень, но все равно спускаюсь, проделывая дырку в новеньких брюках, которые я уже определила как свои новые любимые. Мне действительно нравится, как выглядит в них моя задница, и это о чем-то говорит.

— Отлично, — рычу я. — Просто чертовски здорово.

Я так готова оказаться дома, где Гарретт с нетерпением ждет ужина. Мой бедный муж, должно быть, голоден. Бог знает, что это так. Мой желудок урчит в знак согласия — посмотри на меня, снова урчит! — Когда я забираюсь в машину, бросаю свои испорченные туфли на пассажирское сиденье и отправляю Гаррету сообщение, давая ему знать, что я в пути.

После того, как я нажимаю отправить, я делаю глубокий, очищающий вдох.

День закончился.

Все будет хорошо в ту минуту, когда я войду в парадную дверь и увижу своего дорогого мужа.

И это то, что я получаю за оптимизм.

Во-первых, давление в шинах низкое, поэтому я останавливаюсь на заправке, чтобы заправить его, но автомат забирает мои деньги и никогда не включается, и я наступаю на чью-то жвачку по дороге, чтобы поговорить об этом с обслуживающим персоналом. Затем из-за аварии я просиживаю в пробке двадцать утомительных минут, и по какой-то причине ни один из моих плейлистов не поднимает мне настроение. Я снова пишу Гарретту, чтобы он не волновался, и выпускаю струю воздуха мимо своих губ.

Такой ли была его жизнь до того, как мы поженились? Ощущение, что весь мир ополчился против него? Предохранитель настолько короткий, что для его срабатывания требуется всего лишь мгновение?

Удивительно, что он зашел так далеко, никого не убив, потому что, клянусь Богом, я определенно понимаю потребность Ника в работе, которая фокусируется на боевых действиях и оружии.