– И знаешь, что тогда будет c твоим шоу? В контракте же есть пункт насчет морального облика. Твой спонсор торгует семейными завтраками. Ты и моргнуть не успеешь, как они расторгнут…

– Ну и что? Мы могли бы поехать в Европу и снять еще один фильм.

– Нили, я в деле не один. Нашему агентству это бы очень повредило. Я не могу думать только о себе.

– Черт бы тебя побрал c твоим агентством! Ладно, когда я зашибу миллиончик, выкуплю твой пай, и мы их всех пошлем подальше. Я хочу, чтобы ты был при мне днем и ночью, каждую секунду.

Он рассмеялся:

– До пятого, Нили.

– Эй, не спеши. Позвони мне в полдень по здешнему времени завтра.

– Хорошо.

– Любишь меня?

– Обожаю.

Все повесили трубки одновременно.

1964 год

«Красотка» оказалась самым удачным мюзиклом сезона. На глазах у Энн маленькая худенькая девочка c кривой улыбкой очаровывала публику. Ей было девятнадцать лет, никакой профессиональной подготовки у нее не было, но от нее исходила та волнующая энергия, в которой явственно прочитывалось слово «звезда».

– Нам повезло, – прошептал Джордж. – Только вчера Лайон еле уломал меня подписать c ней контракт. После сегодняшнего все захотят ее заполучить.

– С этой придется возиться тебе, – шепнул Лайон, перегнувшись через Энн.

Джордж улыбнулся:

– Издеваешься? Да она c радостью согласится и на Бада Хоффа, или Кена Митчелла, или любого другого из наших ребят, кого мы за ней закрепим.

Энн мысленно вернулась в другой вечер, так много лет тому назад, когда она сидела рядом c Лайоном и смотрела первое выступление Нили на Бродвее. Тогда она тоже была милой девчонкой, без «закидонов». Девятнадцать лет назад… Тогда она любила Лайона и сейчас любит. Прослушивая звонки Нили, она убедилась, что одержала победу, – и все же победа не принесла особой радости. Лайон лгал Нили, уверяя, что попросил развода. На самом деле он не хотел расставаться c ней, c Энн. Он не хотел связывать свою жизнь c Нили теперь, когда в ней столь явственно проступила кобра. Завтра пятое января, но Лайон ничего не сказал об отъезде. Более того, он говорил о какой-то новой премьере, которую хочет посетить восьмого. Но победила ли она – или это была патовая ситуация? Нили же никуда не делась – и не денется. Нравится ли ему тело Нили? Ему c Нили так же хорошо, как c ней? Этого она никогда не узнает.

Даже столпотворение за кулисами ничем не отличалось от того, что было девятнадцать лет назад. Марджи Паркс, такая юная, такая ранимая, благоговеющая перед своими новыми гениальными импресарио и немеющая перед знаменитостями, пришедшими за кулисы поздравить ее.