— Всё-то ты видишь… И всё-то чувствуешь! А теперь хватит ерундой страдать. Открывай подарок.

— Поди, Лазаря опять запарил?

— Ага… Этому оболтусу нельзя доверять подобное!

— Слышишь, Снежок? В этой коробочке что-то очень важное! — Янка обернулась к мирно спящему щенку, свернувшемуся клубком на меховой подстилке в углу. — Даже Сереженьке не доверили!

— Всё? Запас колкостей иссяк? Ты совершенно не умеешь принимать подарки, Янина Викторовна.

— Я умею, милый, определенно умею! — Янка стала быстро срывать ленточки, обвивающие бархатный футляр. — Черт!

— Да, мне тоже нравится. — Не смог сдержать смех, рассматривая распахнутые голубые глаза.

— Точно такие же, как у тебя! — взвизгнула она, вытаскивая черный браслет часов. Пальцы стали бегать по глянцу черного золота, останавливаясь на шероховатой россыпи черных бриллиантов. — Они прекрасны…

— Это просто часы, Кролик….

Яна

— Боже… Какой мужчина! — Оксана растеклась по стулу, абсолютно не скрывая капающую слюну.

Она пересела за наш столик сразу, как только Олег с Андреем появились рядом, и уже пятнадцать минут и тридцать восемь секунд гипнотизировала его, осыпая абсолютно прозрачными намеками. Она тяжело дышала. Наверняка, нарочно! Грудь так сильно прилипала к прозрачному кружеву на вдохе, что казалось платье может треснуть в любой момент, а на выдохе ткань расслаблялась, позволяя вырезу декольте показать чуть больше, чем позволяли правила этикета. Я нервно обвела взглядом зал, глотнув слишком большой глоток шампанского. Опьяняющие пузырьки начали взрываться еще в горле, словно пытались привести меня в сознание, потому что моё тело было в шаге от обморока… Ну, или в секунде от драки. Так и хотелось вцепиться в ее брюнетистые лохмы и показать, каково это — класть глаз на то, что ей никогда не будет принадлежать. Ведь он только мой. Навсегда!

Уловила боковым зрением его движение. Правая рука была перекинута через спинку пустого стула, Олег о чем-то говорил с Курановым, при этом постоянно осматривал зал, начиная движение от входа, заканчивая на мне. Несмотря на атмосферу расслабленности, спина была настолько напряжена, что даже через ткань светлой рубашки прорисовывался рельеф мышц. Хотелось выгнать всех и прикоснуться, ощущая родную неровность от шрамов, повторять рваные линии, представлять боль, которую пришлось испытать. Не понимала, что со мной. Ведь думала, что сильнее влюбиться уже невозможно, но стоит только уловить его образ в толпе, как ноги становятся ватными, прогибаясь в мягкости желания, сердце бьется в нежности, а руки дрожат в неконтролируемой тяге. Он как магнит. Такой сильный, мощный, в поле которого я становлюсь мелкой скрепкой, обнажая душу, раскрывая сердце. Готова. Абсолютно точно — готова пойти за ним, хоть на край света. Хоть куда… Везде и всегда. И точка.