— Мы расскажем Деду Морозу о твоих шалостях?

Я вскрикнула от горящего ощущения на сосках. Открыла глаза, увидев абсолютно довольную улыбку Олега. Он чуть наклонился и стал дуть на вершинки груди, обволакивая приятной прохладой. Мои кулаки сжались, в поисках опоры. Чтобы была возможность передать то напряжение, закипающее где-то в глубине моего тела. Обжигающие волны проникали прямо в нутро, заставляя биться сердце, пульсация в животе усиливалась. Его горящее дыхание появлялось то у шеи, то спускалось ниже, то ощущала его близость у пупка. Тело реагировало остро, вздрагивая, поднимая бедра навстречу ему. Хотелось дотронуться, прижаться, ощутить всего его…

— А про тебя? Про тебя расскажем Снегурочке? — знала, что он ждет. Ждет реакции.

Мои хриплые слова, больше похожие на нервный громкий шепот, прозвучали, как сигнал. Он выдохнул так громко, словно все это время не дышал. Пуск. Горячие губы обрушились на мои. Чувствовала его дрожь и быстрое дыхание…. Не могла больше сдерживаться. Ладони легли на его спину, ощущая подушечками пальцев каждый его шрам, я застонала. Но продолжала двигаться, будто пересчитывая их… Курок… Пуск…

Глава 32

Глава 32

Если ты меня любишь, то значит ты со мной, за меня, везде, всегда и при любых обстоятельствах.

В. Маяковский

Олег

Прохлада, струящаяся в открытую балконную дверь, кружила по еще влажной коже, поднимая тонкие струйки пара в воздух. Хотелось поёжиться от холода, но я терпел. Всегда терпел, впитывая неповторимые ощущения. То, как мороз вытягивал остатки тепла, как кожа, привыкшая к новым ощущениям, начинала гореть, заливаясь румянцем. И холод уходил…. Я открыл глаза и потянул носом запах завтрака. Янка стояла у плиты, пританцовывая, то и дело оборачиваясь в сторону телевизора.

— Мультфильм… Весьма оригинально. — Не мог сдержаться, хотя уже принял привычную позу для подглядывания за девочкой. За своей девочкой. Янка вздрогнула и обернулась.

— Ты постоянно подкрадываешься! — она взяла полотенце и бросила в меня. Поймав льняную тряпку, рассмеялся. Нет ничего приятней, чем наблюдать за ее мягкими движениями. Это стало вроде утренней традиции. Просыпаясь, я отправлялся на пробежку, преодолевая привычное расстояние в несколько километров за короткое время, чтобы побыстрее вернуться домой. Янка же, не отличаясь тягой к раннему пробуждению, валялась в кровати до последнего. Но стоило мне скрыться в ванной, как она, завернувшись в мою рубашку, мчалась готовить завтрак. Вот и теперь. Она довольно пританцовывала, а стол у панорамного окна уже был накрыт, кофе дымился в белых чашках с золотыми узорами.