Это заставило ее улыбнуться и тоже его обнять.

— Любовь не означает, что в человеке должно нравиться абсолютно все, — парень заговорил философским тоном. — Да, мне может не нравиться то, что ты мастурбируешь на глазах у тысячи извращенцев. Тебе не нравится, как я одеваюсь. Но это же не значит, что вместе мы быть не можем. Притремся как-нибудь. Любовь как раз для этого и нужна, чтобы люди притирались наименее болезненно.

— Мудрец, — прошептала Карина ласково, сюсюкалась, как с малышом. — И я не говорила, что мне не нравится. Мне все равно. Ходи, в чем хочешь. Просто в другой одежде ты сексуальнее. Я вовсе не…

Он остановил ее поцелуем. Карина пошла дальше, спускалась по шее на ключицу, а руками стянула презерватив с члена и обхватила его пальцами. Зайкин оттянул ее ладонью за плечо.

— Кариш, десерт после полноценного ужина.

— Я только десерт хочу, — промямлила она, как непослушный ребенок.

— Для кого я готовил тогда?

— Не знаю. Для себя, наверное. Тебе же это нравится.

Зайкин посмеялся коротко и высвободился из объятий.

— А есть придется тебе.

Подняв с пола презерватив, он отправился с ним в ванную. Вернулся уже умытый, в ее розовом халате, который едва закрывал ему пах. Карина долго смеялась над его нелепым видом, потом сама решила ополоснуться и переоделась в похожий халат, только черный.

На столе ее ждал ужин — тушеные овощи с индейкой под оранжевым соусом. Зайкин разложил порции по тарелкам. Чайник вскипел. Карина налила кипяток в чашки и раскидала пакетики с заваркой.

— Блин, вкуснотища, — она захапывала ложку за ложкой, не успевая дожевывать мясо.

Проголодалась сильнее, чем думала. И нежный вкус с пряностями возбуждал центры наслаждений. Хотелось еще и еще и никогда не останавливаться.

— Приятного аппетита, — запоздало пожелал Зайкин и глотнул чай, которым обжег себе губы, и зашипел.

Карина скорчилась, как от собственной боли, и замахала ладошкой перед его ртом, чтобы охладить жар. Парня это только рассмешило.

— Говорят, масло помогает, — она уже вскочила, чтобы заглянуть в шкаф, где хранилась бутылка подсолнечного, но он усадил ее за руку.

— Все нормально, Кариш. Уже и не больно.

Девушка хмыкнула и продолжила есть. Зайкин вяло тыкал вилкой в брокколи. Минут пять они сидели в молчании. Только звон приборов разбивал тишину. И парень громко прихлебывал чай. Карина свой пока не трогала, ждала, когда заварится покрепче и поостынет.

— Сегодня хоть что-то удалось заработать? — с осторожностью спросил он, остановив кругляш моркови на полпути ко рту.