— Валика вчера порешали, — тихо говорит он, наблюдая за бескрайними полями за окном.

— Валика? — повторяет она, как будто и в первый раз не расслышала.

Помнит, как сейчас. Валик отделяется от группы и направляется к ней наискосок по тому злочастному участку, после нападения на Тимура. А затем пытается защитить от босса, хотя это Валика защищать надо, а не Киру.

Как же она ненавидит их в эту минуту.

Всех этих мужиков. Которые никогда никого на свет не производят, но разбрасываются чужими жизнями, как шелухой от семечек.

Сколько можно уже.

За что?

— Это Кулак ваших разгромил и что-то там сжег?

— Блин. А ты откуда знаешь?

Она не отвечает, и он вытаскивает смартфон из куртки и принимается листать.

— Это в новостях уже пишут или как?

— Не знаю. Я знаю оттуда, откуда я знаю, — огрызается девушка.

— Ты… ты с Главным не говорила?… еще?

Ей нужно расслабить челюсти, потому что что-то хрустнет сейчас. Но как, как это сделать? Давление такой силы выталкивает слезы из глаз, и Кира сразу же расслабляет лицо, потому что плакать… плакать сейчас… смерти подобно.

Тимур тянется к веревке на ее запястьях, но она уворачивается, как взбесившаяся псина.

— Пошел вон, — жестко выдавливает она из себя, из последних сил. — Не трогай меня.

Опущенные руки тот прячет в карманы куртки. Оставшиеся несколько часов они едут практически в полнейшей тишине. Кроме пятнадцати минут, когда девушка требует остановки для похода в туалет. Путешествие в уборную заправки напоминает поход под гребаным конвоем.

В коттеджном поселке Тимур ведет ее к центральному дому на шикарном ландшафтном участке.

Ели и туи, скамейки и даже статуи.

Залечь на дно, однако.