— Его здесь нет, — талдычит предатель. — Его здесь нет. Он в городе.

— Ааа, — тянет Брус. — Какая осведомленность. Кулак — шустрый, разве не знаешь? Шустрее всех на свете. И злее.

Учитывая подчеркнутость повторения этого вопроса, Кира приходит к выводу, что либо Кирилл напрямую обманул и Кулака, либо серьезно недооценил.

— Что вы мне вкололи? Что это?

— Могу позвать Серова, спросишь у него.

Карелин играет с ним, как лев с мышью. У Киры даже возникает сомнение, что шприц был наполнен чем-то значительным. Бледность и тремор рук у пленного могли возникнуть и по естественным причинам.

— Мы с тобой прогуляемся, а…

Кирилл рыпается в сторону двери, видимо, нащупывая ручку, но ствол у черепа его останавливает.

Карелин кивает сидящей позади девушке.

— Сядешь за руль и отгонишь тачку. Скажу куда.

Нервно зажимая губы, Кира смотрит в панель управления автомобилем перед водительским сиденьем. Когда она переводит испуганный взгляд на Рому, тот проговаривает ровным тоном догадку:

— Ты не умеешь водить.

Она не успевает подтвердить этот прискорбный факт, потому что Кирилл изъявляет желание сказать свое последнее слово.

— Тупая соска.

Его тело откидывается на стекло, когда Карелин простреливает ему голову.

— Без тебя, значит, найдем. — Он досадливо морщится. — Пулю жаль, блядь, потратился вовсю сегодня. Вылазь.

Кира покидает машину молниеносно, бережно захлопывая дверцу. Не желая больше ни к чему здесь не прикасаться.

В открытом багажнике… дофига оружия. Морозный воздух прокачивает легкие спасительной свежестью — по правде, она ощущается как привкус новой жизни. Вдалеке повторяется воронка железнодорожного гула: составы громыхают, нагруженные тяжестью.

Карелин забирает с собой винтовку, фонарь и покрывало. Он придерживает девушку за локоть, направляя в сторону противоположной линии недостроев.

Холодные лучи фонаря освещают им проход по одному из земельных участков. Карелин осматривает окрестности и очерчивает рассеяным светом возвышенность посадки за границей следующего участка.