Он забивается в нее почти в беспамятстве, и Кира шепчет и шепчет ему, что, конечно, же любит одного дубину тут.

Хочет, чтобы шепот выходил лукавым.

Но он больше откровенным звучит.

Его мафиозное святейшество имеет наглость потом ее волосы поправлять, будто чета Карелиных на бал спешит. Не дает беременной жене нормально воды попить!

— Хорошая ведь столешница, — похлопывает он по кварцу ладонью.

Осмотрев подсохшие пятна на платье, она разворачивается, чтобы пригласить его на чай. И замечает, как он часы обратно с непринужденным видом обратно надевает.

Уловив ее взгляд прищуренных глаз, Карелин пожимает плечами.

— Заляпать не хотел.

От возмущения она его корзинкой прикладывает. Вот эти фокусы! Стоял тут невинным страдальцем, «ремешок не могу расстегнуть». Затягивал ее в свои коварные сети.

А теперь бесцеремонно с собой прихватывает в коридор. Нашел себе бандероль переносную.

Он настолько методично устраивает ее ступни поверху собственных ног, что от любопытства Кира забывает сопротивляться.

Окольцовывает за живот, и степенно шагает вперед.

Кира веселится, обнаружив, что стоять у него на ногах и не падать — возможно. Она шутливо разводит выпрямленные руки в стороны.

— Вот так будешь ходить, милая, — сопит он ей на ухо, — раз на руках негодяйка капризничает, то буду тебя вот так передвигать.

Она фыркает. Ну да, ходить она так собирается? Нашел себе тут беременную гусыню.

— Я сегодня что-то добрый, проси что хочешь, — намеренно равнодушным тоном заводит.

Карелин удерживает ее, когда одна ступня соскальзывает на пол.

— Добрый! Добрый? — веселится Кира. — Не боишься, что попрошу вести себя хорошо целую неделю? Как подготовка к воспитательной роли?

— Что угодно, милая.

Она старательно делает вид, что задумалась.