Понятия не имею, уместно ли, либо возможно вообще в таких условиях смущаться, но то, что мои щёки горят – факт неоспоримый.

– Даже если и так, то что? – проговариваю сухо, вопреки настоящим эмоциям. – К тебе то это какое отношение имеет? – выдерживаю паузу и сама же отвечаю на свой вопрос: – Только не говори, что у вас тут семейный подряд! Ты же не маленький и должен понимать, что, если я и поведусь на эти ваши извращенческие игрушки, так первоисточник моих желаний явно не в них самих! – подозрительно прищуриваюсь. – Артём вообще в курсе, где я и что вы сделали?

Если я и ждала отрицательной реакции на свою тираду, то вот отвращение, которое его перекосило…

Странно наблюдать.

Неожиданно.

– Чтобы больше у тебя не возникало лишних вопросов, пожалуй, я тебе разъясню некоторые моменты, – снисходительно и в то же время абсолютно равнодушно проговаривает Арсений, быстро справившись с собственными эмоциями, пока лично я до сих пор пытаюсь избавиться от приступа вины за то, что не так давно в своей близости с Артёмом подзабыла о нормах приличия и морали. – Во-первых, ни мой старший брат, ни твой муж, ни твой деверь, да и вообще кто бы то ни было… Никто не знает, что ты здесь, Жень. Помимо Ани. Но она будет молчать. Это неоспоримо. По какой причине – не твоего ума дело. Главное, что девочка показала себя неоднократно, так что… Никто тебе не поможет. Ты останешься здесь, со мной. И для твоего же блага будет лучше, если впредь ты не будешь упоминать о каких бы то ни было желаниях, если только они не будут связаны со мной. Во-вторых, тебе нужно подкрепиться, а то совсем ослабеешь и заболеешь. Сейчас я тебя покормлю, а ты будешь послушной и не станешь портить мне настроение необдуманными сюрпризами. В награду я могу ответить на некоторые из твоих вопросов, если посчитаю их уместными… Всё поняла?

Первой мыслью в сознании вспыхивает идея послать его куда-подальше, но потом память цепляется за то, что «девочка показала себя неоднократно», а по спине проходится ледяная дрожь, ведь лично я могла бы интерпретировать подобное только в одном ключе. Том, что не сулит ничего хорошего в ближайшем будущем. Потому и отметаю рефлекторный порыв отшить Рупасова-младшего, на время приняв навязанные правила.

– Да, – отвечаю бесцветным тоном. – Поняла. Не тупая.

Как подтверждение тому, что сделанный выбор оказывается правильным – мой желудок снова болезненно сжимается. Оказывается, я и правда очень голодна.

– Умница, – похвально реагирует Арсений.

Только теперь замечаю стоящий на полу пластиковый поднос, на котором покоится миска с куриным бульоном и стакан с водой. Это и поднимает мужчина, очевидно и правда собравшись самостоятельно покормить меня, будто беспомощную куклу.