– О боже, женщина! – прорычал верный телохранитель. – Да вы всех нас уморите такой гонкой! Граф знает о вашем прибытии, и к нашему приезду отделается от этой шлюхи.

Катриону тоже измотала сумасшедшая поездка: под глазами у нее залегли глубокие тени. Двое суток она проспала, но вечером третьего дня заявила Конеллу:

– Утром выезжаем. Я хочу добраться до Неаполя за трое суток.

– Утром я отправил туда кареты с Сюзан и Мэй под охраной половины моих солдат.

– А я-то гадала, куда подевались мои служанки, и уже начала было думать, что их похитили эти черноглазые парни.

Конелл фыркнул.

– Ну уж нет, – буркнул Конелл. – Не хотелось бы отвечать перед Хью, если с ними что-нибудь случится.

– Жаль, что у тебя не возникает подобных мыслей, когда резвишься с чьей-нибудь дочкой, – заметила Кэт с озорным блеском в глазах.

Он угрюмо посмотрел на нее исподлобья.

– А вы сумеете подняться завтра так рано, чтобы с рассветом выехать?

– Да я-то встану, ведь я сплю одна, – а вот ты, Конелл…

Он расхохотался во все горло.

– Тебе палец в рот не клади, девчонка! Надо же иметь такой острый язычок!

На следующее утро Катриона со своими людьми уже летела галопом по дороге на Неаполь, а к вечеру второго дня пути они нагнали тяжело груженную карету и повозку с багажом. Весь следующий день Катриона тоже провела в седле. В нескольких милях от города они остановились в небольшой придорожной гостинице, чтобы она смогла помыться и переодеться. Хозяйка что-то неодобрительно пробормотала, когда в ее заведение вошла покрытая дорожной пылью длинноногая женщина, без задержки пересекла обеденный зал и поднялась прямо на второй этаж. Но горячая ванна сделала свое дело. Спустя два часа, когда та же дама, но благоухающая, изысканно одетая и причесанная, спускалась вниз, хозяйка гостиницы улыбалась во весь рот.

Катриона со служанками села в экипаж и направилась к дому синьора Пьетро Кира. Время стояло послеобеденное, и сам хозяин банка отправился куда-то по делам, но проводить графиню до недавно купленного ею дома неподалеку от селения Амальфи, несколько южнее Неаполя, вызвался его старший сын. Дом был, как пояснил молодой человек, полностью меблирован и обеспечен прислугой в соответствии с указаниями, полученными от Бенджамина Кира из Эдинбурга.

У графини перехватило дух при виде, что открывался из окна кареты. Дорога, по которой они ехали, проходила опасно высоко над морем, отливавшим по меньшей мере тремя оттенками голубого. Наконец они свернули с основной дороги на подъездную аллею и проехали через ворота с бронзовой табличкой «Вилла “Золотая рыбка”», а через минуту оказались перед роскошным домом, не похожим ни на один из тех, что Катрионе приходилось видеть: с красной черепичной крышей, стенами кремового цвета, с усыпанной белым гравием подъездной дорожкой, заворачивавшей по кругу у самого входа. В центре этого круга был разбит зеленый газон, окаймленный клумбами с цветущими растениями. В центре газона возвышался фонтан со смеющимся амуром верхом на золотой рыбе. Все пространство двора вокруг дома занимали всевозможные цветы и экзотические кусты.