Чарушина в недоумении посмотрела на Половикова:

— Вы серьезно?

— Конечно. В отношении вас, Наденька, я всегда серьезен.

Чарушина открыла бардачок и просунула руку внутрь. Затем медленно вытащила ее и так же медленно закрыла крышку.

— Почему? — только и спросила она.

Автомобиль остановился. Половиков развернулся и потер шею.

— Да потому что хороший адвокат всегда доводит дело до конца, даже когда проигрывает по всем статьям.

Чарушина задержала дыхание, все еще не веря тому, что только что увидела.

— Не бойтесь, Надя, — Половиков перегнулся и вытащил из бардачка пистолет. Взвесил его в ладони и положил на колени.

Она отшатнулась, вжавшись плечом в дверь.

— Чего вы хотите? — прошептала сдавленно.

— Чего я хочу… — Половиков протянул руку к ее волосам, но тут же одернул. — Ничего из того, что вы можете мне предложить.

— Мне нечего вам предложить.

— А я ничего и не прошу.

— Но как же… Господи… Получается, что Лизу… — она потрясла головой.

— С этой стервы все и началось. Сдохла, туда ей и дорога. Не захотела жить по-человечески.

— Роман Дмитриевич, — белыми от страха губами пробормотала Надя, — я ничего не знаю! Правда! Можно я пойду?

Половиков нажал кнопку и заблокировал двери.

— Конечно, Надя. Ты уйдешь. Но не сейчас. — Он снял пистолет с предохранителя.

Волосы Наденьки зашевелились, но она успела подумать, что все-таки добилась своего. Вот только, как всегда, не соразмерила стоимость своей победы с последствиями.