Он повел плечом, посмотрев в окно.

— А я и не прошу оправданий этих. Всего лишь хочу понять. Так что давай, собирайся.

— Куда?   

— Разве не слышала. Я разрешение на тебя получил. Поедем в кафе, посидим как нормальные люди, мороженное похряцаем. Я его лет сто как не ел. А потом презентую тебе свои хоромы.

Так он серьёзно? Я опасливо покосилась на сумку, в которой лежал сотовый. А в чем, собственно говоря, проблема? Мороженное это хорошо, даже когда за окном пасмурно и ветрено.

— А как же Наташа? Ну… она не будет против?

Он посмотрел на меня долгим взглядом, словно собираясь с мыслями.

— Мы поссорились, — выдал в итоге, и я почувствовала вину. Это из-за меня. Точно. Мне бы тоже не понравилось увиденное. — В этом нет твоей вины, — от прикосновения мужской руки к своей ладони невольно вздрогнула. Хотела отдернуть, но он мгновенно сжал, удерживая. — Не бойся, Лида. Я не претендую на взаимность и вообще, ни на что не претендую, кроме дружбы. Правда. Я сразу понял, что ты влюблена в Студинского, так что оставил эту затею в далеком прошлом.

Блин… Паршивая ситуация. Паршивое состояние. Не хотелось становиться причиной чьих-то разногласий.

— Серёж, вы помиритесь, вот увидишь. Ссоры – это хорошо. Это значит, вы важны друг другу. Хорошо, что задевает и обижает несправедливость. Хуже, когда молчишь, смиряешься, принимаешь всё как должное, а потом выдаешь как обухом по голове, прожив не один год вместе. 

Он улыбнулся, откинувшись на спинку стула, и посмотрел на часы:

— Лид, а ну его, мои проблемы. И твои, кстати, тоже. Что мы сидим, как захудалые старперы и сопли дуем. У нас не так много времени. Пошевеливайся, если не хочешь, чтобы к двенадцати я превратился в крысу.

Не смотря на натянутые между нами отношения, я рассмеялась, окинув взглядом подмигнувшего друга, и вышла в спальню, чтобы сменить костюм на легкое трикотажное платье. Серёжка он такой, нигде не пропадет. Будет у него ещё таких Наташек целый вагон. Тимохина сразу заприметила, что любовью там и не пахнет, по крайней мере, со стороны Тарановского. А я, наивная, будучи самой втресканной по уши, во всем подряд видела прикосновение Амура.

— Куда едем? — поинтересовалась через десять минут, смутившись под загоревшимся взглядом.

Серёжка ждал меня у входной двери в наброшенной на плечи ветровке.

— В «Яблоньку».

— А нас туда впустят? Мы как-то по возрасту не кодируемся, — рассмеялась, вспомнив нашу любимую с детства кафешку.

— Впустят. Я договорился.

Что мне всегда нравилось в Тарановском – так это его способность быстро переключаться с одной темы на другую. Он никогда не ныл, не делал из мухи слона, быстро отходил от любой проблемы и имел невероятное чувство такта. Но даже он, не смотря на весёлый, игривый тон иногда словно проваливался в себя, выпадал из реальности, спрятав глубокую задумчивость за мимолетной, приправленной горечью улыбкой.