— Вот разгружусь и поговорим, — сказал он, желая выйти из неловкого положения.

— Я помогу, — предложила Элизабет.

— И я! Втроем управимся за минуту! — подхватила Бонни.

— Благодарствую, милые дамы! — шутливо отозвался Жан, переставая хмуриться.

Замок Гервиль, в тот же день, в десять вечера

Гуго Ларош восседал в кресле в большой гостиной. Лицо у него было довольное. О том, что он не в себе, свидетельствовал лишь лихорадочный блеск глаз. Сдерживать свои пагубные порывы он более был не в состоянии.

Алин стояла чуть в стороне, краем глаза наблюдая за ним.

— Боишься меня, моя прелестница? — насмешливо поинтересовался Ларош. — Я не причиню тебе вреда. Как видишь, я не запер тебя с остальными.

— И своего верного пса тоже, — заметила молодая женщина.

Она ткнула пальцем в сторону Алсида, который с ружьем в руке стоял у двери. Другого входа в будуар, маленькую комнату со стенами, обшитыми деревянными панелями с изображениями шарантских пейзажей, не имелось.

Мадам Адела в первые годы брака любила уединяться в этом будуаре, чтобы спокойно почитать или написать письма. Комната имела единственное узкое зарешеченное окошко и одну дверь, ту самую, которую садовник, по приказу своего хозяина, запер на ключ.

— Славный парень наш Алсид, исполнительный, — кивнул Ларош. — Не чета остальным — кормящую его руку не укусит. За что ему и платят! Он — мой сторожевой пес и за преданность получает сполна. А что ты хочешь? Деньги творят чудеса. И попробуй только возразить, грязная шлюшка! За свои луидоры я делаю с тобой, что хочу. Хватит метаться, ходить кругами! Иди и побалуй меня, как ты умеешь! И ты, Алсид, подойди. Зрелище того стоит!

Алин захлебнулась злостью, наплевав на осторожность.

— Все, хватит! Надоели мне ваши выходки, старый безумец, насильник! Если б я знала про мадемуазель Элизабет, я бы уехала с нею! Мне она нравилась, да! Добрая, обращалась со мной как с ровней. А однажды утром, разбирая одежду, она подарила мне красивое летнее платье, привезенное из Америки, и к нему — шляпку!

— Заткнись! — ворчливо отозвался помещик. — Заткнись, иначе…

— А бедная крошка Жермен? Мы с ней часто болтали за уборкой. Ей нравился один хороший парень в деревне. И они б наверняка поженились, если б ей не пришлось убраться подальше, потому что вы, старый мерзавец, ее обесчестили!

Ларош глухо, страшно захохотал. Он чувствовал себя настолько разбитым, что не стал отвечать. Алин, все больше раздражаясь, переключилась на садовника.