— Да. Не знала, должна ли остаться, или уйти, или что мне делать. Потом, когда вернулась в дом, а тебя там не было, я подумала, что дети кукурузы[15] добрались до тебя раньше, чем я.

— Заткнись. — Он подавляет смех, уткнувшись мне в шею. — Этот фильм пугает меня до чертиков.

— Серьезно? — Джексон Дженнингс боится фильмов ужасов? Это для меня новость…

— Да. Если посмотрю фильмы ужасов, мне снятся кошмары.

— Ой, иди сюда малыш. Я никому не позволю тебя обидеть. — Похлопываю себя по коленям, чтобы он переместился и прижался ко мне, но парень этого не делает. Вместо этого Джексон садится, опускает центральную консоль так, чтобы она была на одном уровне с рядом передних сидений, и тащит меня к себе.

— Мне так жаль, что я ушла, Джексон. Прости. — Я целую его в висок. Нос. Подбородок. Везде, чтобы извиниться.

— Дорогая, не беспокойся об этом.

— Буду беспокоиться — я запаниковала, а мне следовало остаться.

Парень проводит рукой по моим волосам, приглаживая завитки.

— Честно говоря, твое пребывание разозлило бы его еще больше.

— Ты не сердишься?

— Нет, детка, я слишком сильно тебя люблю, чтобы злиться.

Он любит меня.

Джексон Дженнингс любит меня. Мое сердце сжимается от осознания.

Парень хлопает себя по коленям, чтобы я забралась на них.

— Ты в своем уме? Здесь мало места!

— Я могу прилечь, если это поможет.

— Ты огромный, мы никогда не поместимся.

— Не узнаем, пока не попробуем.

«Говоришь как настоящий возбужденный маньяк».