Если меня когда-нибудь спросят, что оказалось самым сложным в моем плане, которого, по сути, не было, я, уверенно назову именно этот момент, когда мне казалось, что не осталось больше ничего. Даже цели.
Но я снова ошибалась. Человек живет, пока жива его вера в то, что даже в самые темные времена у него есть шанс разглядеть во мраке луч надежды.
Таким лучом стал для меня телефонный звонок. Утонув в ядовитой разрушительной агонии, я даже не взглянула на определившийся номер.
– Здравствуйте, Олеся Игоревна, – мое сердце встрепенулось, когда в динамике прозвучал голос Валентины. – Мне только что сообщили… Как же так? Я думала, что мы с вами договорились, – мягко, без упрека отчитала меня Сашина ассистентка.
– Простите, – гнусаво протянула я.
– Не извиняйтесь. На самом деле я звоню совсем по другому поводу, – пояснила она и, не дав мне испугаться, быстро продолжила: – У меня хорошие новости, которые должны поднять вам настроение.
– Саша? – прошелестела я едва слышно.
– Да, – тепло отозвалась Валентина. – Консилиум врачей принял решение начать постепенный вывод Александра Сергеевича из медикаментозной седатации и в последствии отключить от аппарата искусственной вентиляции легких. Это займет какое-то время, но прогноз более чем обнадеживающий. Есть все шансы, что уже к вечеру он будет в сознании и сможет самостоятельно дышать.
– Сегодня? – шепотом переспросила я, прижавшись лбом к стеклу и устремив взгляд в безоблачное голубое небо. Оно казалось гораздо выше и ярче, чем обычно, заставив меня застыть в благоговейном восхищении.
– Сегодня, – радостным тоном подтвердила Валя. – И вы первая, кто узнал об этом.
– Почему я, а не его мать и…, – не договорив, я оторвала взор от бескрайней синевы и мысленно вернулась в мерно покачивающийся автобус.
– Им сообщит врач, а я всего лишь ассистент хирурга, в чьем распоряжении оказался телефон Александра Сергеевича.
– Вам за это не влетит? – в груди шевельнулось беспокойство.
– От кого? – искренне удивилась Валентина. Я растерянно промолчала. У меня вдруг возникло острое желание обнять эту женщину, которую я никогда не видела. Если бы не она, моя жизнь давно бы превратилась в ад. – Олеся Иго…
– Давайте без отчества. Просто Олеся.
– Хорошо. Олеся, – я почувствовала в ее голосе улыбку и прониклась к ней еще больше благодарностью. – Никто, кроме доктора Кравцова, не мог дать мне пароль от его телефона, а значит, у меня есть его разрешение.
– Точно, странно, что мне не пришло это в голову.