— Ты омерзительна, - шепчет она.

— Да, я омерзительна. И я достаточно чокнутая, чтобы перегрызть глотку любому, кто попытается снова встать между мной и моим ребенком. Правда думаешь, что этот разговор стоит продолжать?

Она отворачивается к окну, крепко, до побелевших костяшек, цепляется пальцами в подоконник. Я вижу, как медленно, на глубоком вдохе, поднимаются ее плечи и замирают так на какое-то время, как будто Валерия не может перевести дыхание и оно застряло у нее горле словно корковая пробка не по размеру бутылки.

Я честно пытаюсь найти к ней какое-то сострадание, но не могу отыскать в себе ничего, кроме раздражения. Почему ее вообще нужно жалеть? Два года она воспитывала ребенка, на которого не имела прав, а теперь прискакала рассказывать, какая она героиня?

«Может, потому что она тоже пытается бороться за него точно так же, как и ты?» - еле слышно говорит слабый голос справедливости.

Ведь именно она была рядом с моим сыном все это время.

— Я много и часто болела в детстве, - говорит Валерия, не поворачивая головы. Ее голос сел до низкого неприятного хрипа. - Мать меня таскала по всем на свете врачам, куда только не ездила и к каким только бабкам не возила. Потом кто-то подсказал ей хорошего специалиста, она отвезла меня к нему, меня долго обследовали, сделали сложную операцию. И только через пятнадцать лет, когда в моей жизни появился хороший мужчина и мы задумались о детях, я узнала, что у таких операций есть небольшой шанс побочных эффектов. И меня угораздило попасть в этот маленький процент.

Она все-таки опускает плечи, но снова вздыхает, на этот раз всхлипывая, как от плохо сдерживаемых слез.

— Все мы в жизни за что-то платим, - дергаю плечами, отодвигаясь в другой конец гримерки, чтобы не чувствовать расползающуюся от нее тоску.

Она - просто одна из немногих таких же обиженных природой женщин. Почему мне нужно жалеть ее больше чем остальных - безликих и безымянных? В отличие от нее, они по крайней мере не претендуют на моего сына.

— Тот мужчина очень хотел детей, - продолжает Валерия. - Вырос в большой семье, всегда мечтал о такой же. Я так и не набралась смелости сказать ему правду и просто ушла, придумав историю о том, что не готова остепениться, хочу еще повыбирать. Сделала максимально больно, чтобы он больше никогда не захотел добровольно появиться на моем горизонте. Ушла в работу, много думала о том, какой теперь будет моя жизнь. Перечитала все форумы, где сидели женщины с такими же причинами бесплодия. Убедилась, что шансов нет и такие, как мы, по божьей задумке, не заслуживают даже на ноль один процент чуда. И я смирилась даже. Подумала, что может быть, когда-нибудь, мне перестанет так болеть.