— Привет, - стараясь не шмыгать носом, здороваюсь в ответ и бережно пожимаю пухлые маленькие пальчики. - Я - Вероника.

— Вввадимил. - Он очень серьезный, и от этого мне приходится что есть силы сжать кулаки, чтобы не схватить его в охапку.

Он ведь может испугаться.

Я ведь для него просто… чужая тётя.

— Что-то очень вкусно пахнет, - с напускной загадочностью говорит Меркурий. - Предлагаю вам пойти мыть руки, а я пока соберу на стол, а то тарелки будут весь вечер укоризненно на меня смотреть за неучастие.

Он специально это делает - дает мне возможность побыть с сыном наедине. И Вова запросто соглашается, только смотрит по сторонам, потому что не понимает куда идти. Я с тревогой предлагаю ему руку и мое сердце снова взрывается, когда он доверчиво вкладывает в нее свою ладонь. Сколько времени пройдет, прежде чем он сможет назвать меня «мамой»? А что, если этого никогда не случится?

В ванной я сперва быстро споласкиваю свои руки, а потом усаживаюсь на край ванной и сажу его себе на колени.

— Помочь? - спрашиваю, когда он начинает неловко, как любой ребенок, подтягивать рукава кофты.

— Я сам, - упрямится он, и я молча жду, пока мой сын сделает еще один шаг на пути к самостоятельности.

Он маленький, но уже запросто справляется с жидким мылом, правда, выдавливает в ладонь огромную порцию, так что мыло длинными белыми нитками тут же растекается по краям раковины. Ему нравится размазывать его пальцами до образования радужной пены, и я потихоньку присоединяюсь к этой игре. Молча, чтобы не слишком настырно вторгаться в его внутренний мир. Господи, я ведь прочла миллион книг о воспитании детей, о младенцах, о том, как младенцы развиваются до года, после года, до трех лет, но все это кажется какой-то ерундой. Примерно такой же «полезной», как и самоучитель по пилотированию самолета для тех, кто ни разу даже не сидел в кабине пилота.

Когда мы заканчиваем с мытьем, он вдруг поворачивается ко мне и тянется пальцем к моему лицу. Я даже пошевелиться боюсь, пока не понимаю, что он пытается стереть синяк с моей щеки.

— Ты спакалась. - Когад мой сын хмурится, он становится похож на своего отца как две капли воды. Даже складка межд бровей почему-то не вертикальная, а похожа на пару точек, между которыми лежит узкая бороздочка.

— Да, - часто-часто киваю, надеясь, что это хотя бы немного разгонит слезы, - испачкалась.

Он пробует снова и снова, и я даже не чувствую боли, хотя лицо до сих пор горит от побоев Олега. Но эти маленькие неловкие касания как будто исцеляют меня изнутри. Достают до самого сердца.