Он разорвал мое платье.
Пуговицы выскочили и рассыпались по полу. На мне не было лифчика — это нормальная поправка гардероба с тех пор, как я здесь, — и как только прохладный воздух коснулся моих обнаженных грудей, он сжал мягкую плоть рукой.
Моя кожа была такой чувствительной, что гудела. Шершавость его ладони заставила меня задрожать. Я горела везде, простое трение Armani клеймило меня горячим и неуверенным краем. Я, казалось, не могла ничего сделать, кроме как лежать, мои запястья оставались там, где он положил их мне за голову.
Я вздохнула, пальцы сжались в кулаки, когда он втянул сосок в рот. Удовольствие скользнуло на юг, заставляя меня поднять бедра навстречу его эрекции. Скрипнув зубами, он отстранился, оставив соски моих грудей напряженными и ноющими.
Когда он стянул мои стринги вниз по бедрам, я внезапно поняла, что больше не будет никакой прелюдии; руки на моем теле были грубыми и эгоистичными. Хотя у этого человека была одна смертельная слабость: алчный туман в его глазах, говорил мне, что он был за гранью разума. Это зрелище должно меня напугать. Вместо этого я только хотела позволить ему взять все, что он хотел от меня.
Полуприкрыв глаза, я смотрела, как он приподнимает мои ноги, снимая стринги. Отбросил ткань в сторону. Румянец поглотил меня от того, насколько я была беззащитна, но тепло его взгляда на мою плоть, будто он не был уверен, что делать с этим в первую очередь, усилило боль внутри.
Я опустила икры, касаясь тыльной стороны его ладоней, и инстинктивно раздвинула ноги еще шире. Горячий взгляд встретился с моими глазами, прежде чем он опустил одно из моих бедер, провел двумя пальцами по моему клитору и вошёл внутрь меня. Когда горячее давление усилилось, я выгнула спину, стон сорвался с моих губ. Я вцепилась в край диванной подушки над головой, не в силах сделать ничего, кроме как покачивать бедрами напротив его руки, гладя огонь.
Ронан отпустил мою вторую ногу, схватил меня за лицо и заставил посмотреть ему в глаза.
—
Он подчеркивал резкие слова, пронизывая меня своими пальцами.
Мои глаза закатились, звезды затанцевали. Удовольствие лизало мои вены, нарастая и нарастая, пока это чувство не стало всем, что существовало.
Тяжело дыша, я подняла голову, чтобы посмотреть на его руку между моих ног, а затем со стоном опустилась обратно на диван, когда он потер мою точку G. Я была так близка к освобождению — так близка, что сделала бы все, чтобы добраться до этого пика.
— Не останавливайся, — выдохнула я.
—