Другой мужчина оттолкнулся от стола и подошел ближе, опустившись передо мной на корточки. Его брюки целовали мои элегантные клетчатые. Его черные ботинки с потёртым носком контрастировали с моими белыми ботильонами от Rothy’s.

Он был холоден и расчетлив, начиная с того, как двигался, и заканчивая тем, как его взгляд остановился на мне, хотя что-то такое живое играло в его глазах. Глаза, которые я теперь видела, были не черными, как я предполагала вначале, а очень, очень темно-синими. Темнее, чем камни в форме сердца в моих ушах.

Я не знала, было ли это внезапное возбуждение, его близость или результат удара по голове, но слова слетели с моих губ без раздумий.

— С тобой действительно некомфортно сталкиваться. — сказала я это так серьезно, будто это что-то, о чем он должен был беспокоиться.

— Мои извинения.

В его голосе слышался русский акцент и веселье.

Я уставилась на его губы, на тонкий шрам на нижней губе и на два грубых слова, льющихся из них, как водка со льдом. Интересно, откуда у него этот шрам? Интересно, его голос тоже похож на водку, обжигал ли он горло и согревал ли желудок? Я чувствовала себя… странно. Мои мысли, казалось, не имели никакого фильтра, пинг-понг против моей головы, как игра в пинбол.

Я открыла было рот, чтобы объясниться, но из него вырвалось только:

— Ты очень похож на русского.

Он провел большим пальцем по шраму на нижней губе.

— Ты очень похожа на американку.

Доктор заерзал на кресле и заговорил, но я едва расслышала его из-за присутствия этого мужчины, который был таким громким. Он был затмением, блокирующим боль в голове и, вероятно, солнцем. Хотя и ошеломляющим, но оно не было неприятным. Оно было тёплым. Убедительным. Мирным. Королевский флэш в логове беззакония.

— Ты знаешь свое имя? — он перевел.

Я медленно кивнула.

— Мила… Мила Михайлова.

Доктор бросил осуждающий взгляд на мужчину передо мной, но он либо не заметил, либо ему было все равно, потому что его пристальный взгляд оставался на моем, вытягивая любопытство на поверхность.

— Твоё? — спросила я на неглубоком дыхании.

Он улыбнулся.

— Ронан.

Его имя тяжело повисло в воздухе, пока доктор не прочистил горло и не сказал что-то, что я не смогла перевести.