Прошло несколько относительно счастливых месяцев, и, похоже, единственным человеком, которому не по душе приходилась атмосфера детского летнего лагеря, царившая в Уинтон-Холле, была леди Гринэм.

– Почему у нее всегда такой кислый вид, точно лимон проглотила? – как-то вечером заметила Мерседес Кармен.

– Не думаю, что она в восторге от нашего здесь пребывания, – ответила Кармен, констатируя очевидное.

– Тогда зачем ей было нас приглашать?

– Вряд ли это ее рук дело. Все затеял сэр Джон, – пояснила Кармен. – Но, вообще-то, мне кажется, она просто из той породы людей, ну, знаешь, которые вечно всем недовольны.

Губы леди Гринэм были поджаты сильнее обычного, когда она широким шагом вошла в столовую во время завтрака. Сэр Джон сидел на одном из концов стола и пил чай. Он наслаждался невнятным гулом непонятного ему языка.

– Ты посмотри! – произнесла его жена, швырнув перед ним на стол номер «Дейли мейл». – Посмотри!

Девочки разом оборвали все разговоры. Они испугались ее неприкрытой злости.

«БАСКСКИЕ ДЕТИ НАПАЛИ НА ПОЛИЦИЮ», – кричал заголовок.

Ее муж перевернул газету, так чтобы его никто больше не смог прочитать.

– Так-то, может, оно и так, хотя я вот сомневаюсь, но это ведь произошло не в наших краях, верно? Вдобавок ни-ко-гда нельзя верить тому, что печатает эта газетенка.

– Но им же явно нельзя доверять! – громким шепотом возмутилась леди Гринэм.

– Думаю, здесь нам это обсуждать не стоит, – рассерженно прошипел сэр Джон.

Они вышли вдвоем из столовой, откуда было отчетливо слышно, что разговор ведется на повышенных тонах. Несколько ребят стояли под дверью, хотя толком ничего не понимали. Кармен оттеснила их, чтобы послушать самой.

Сэр Джон признался, что слышал о мелких происшествиях, имевших место в деревушках поблизости от ряда колоний: кража яблок, например, или случайная потасовка с местными мальчишками, или, может, одно-два разбитых окна, – но он был абсолютно уверен, что ничего подобного в Уинтон-Холле произойти не могло.

Неоднозначное отношение леди Гринэм к их присутствию в ее доме тайны никогда не представляло, но общее понимание ситуации сложилось у Кармен только сейчас. Этой холодной англичанке благотворительность была в радость только до тех пор, пока она могла сохранять свой более или менее привычный образ жизни. Мужнин «прожект» совершенно этого не позволял; ей всегда будет не по себе под одной крышей с этими чужаками. Они были иностранцами, а потому, в ее глазах, представляли опасность.

Девочкам Кармен не обмолвилась ни словом, но Мерседес доверилась.

– Думаю, сделать мы ничего не в силах, – сказала Мерседес.