– Соня… давай просыпайся, Соня. Ну ради меня.

Хоть у нее неплохо выходило притворяться мертвой, он прекрасно знал, что она не спит. Надо было и вправду умереть, чтобы не пробудиться ни от устроенного им жуткого шума, ни от его грубых потряхиваний.

– Черт возьми, Соня… ну давай же!

Она слушала его тяжелые шаги по комнате и звуки, сопровождающие неловкие приготовления ко сну. Не было нужды оборачиваться, чтобы увидеть перед глазами вельветовые брюки, рубашку и пуловер, лежащие скомканной кучей на полу возле кровати, и начищенные до блеска коричневые броги, брошенные как попало: ночью встанешь – точно о них споткнешься. Затем она услышала громкое сплевывание – это он почистил зубы, потом бросил зубную щетку обратно в стаканчик и дернул за шнур, чтобы выключить свет над раковиной, и чутко настороженные уши Сони различили звук, с которым маленький пластиковый наконечник тихонько ударился о зеркало.

Джеймс откинул в темноте стеганое покрывало и наконец улегся, скрипнув кроватными пружинами. И только сейчас сообразил, что оставил включенным верхний свет.

– Черт, черт, черт… – твердил он себе точно заклинание. Он тяжело прошагал через всю комнату к выключателю возле двери, но на обратном пути споткнулся, как можно было ожидать, о собственную туфлю. Послышалось очередное ругательство, а затем наступила тишина.

Соня облегченно выдохнула и перевернулась на другой бок. Джеймс употребил столько портвейна, что теперь крепко проспит всю ночь.

Рано утром Соня спустилась вниз, чтобы заварить себе чай. Ее дыхание вырывалось изо рта облачками пара. Свекровь уже сидела за кухонным столом, обхватив дымящуюся кружку узловатыми, натруженными в саду руками.

– Угощайся, – сказала она Соне, пододвигая в ее сторону заварочный чайник и почти не поднимая глаз от газеты.

«Может, люди становятся такими холодными оттого, что живут на сквозняках», – размышляла Соня, наблюдая за тем, как в стоявшую на столе щербатую кружку плеснулась заваренная коричневая жидкость.

– Спасибо… как огород? – спросила она, зная, что это единственная тема, к которой свекровь не была равнодушна.

– Ох, сама знаешь, помаленьку, – сказала та, все еще не отрывая глаз от газеты.

Посторонний мало что понял бы из столь сдержанного ответа, но Соня знала, что этой небрежной манерой свекровь демонстрировала невестке свое полнейшее безразличие.

По давно заведенной традиции в то утро они все вместе отправились на прогулку с лабрадорами. Диана в своем длинном стеганом пальто от «Барбур» выглядела по-королевски и не преминула высмеять Соню за ее городскую курточку с искусственным мехом. Они с Джеймсом шли впереди, задавая темп прогулки, а ее муж Ричард замыкал шествие. Этот все еще стройный мужчина слегка прихрамывал и до сих пор припадал на трость, которой начал пользоваться после прошлогодней операции по замене тазобедренного сустава.