– Знаешь, Мелли, – встрепенулась миссис Мерривезер, к которой вернулось прежнее самообладание, – не следует так говорить с Индией.

– И то, что вы говорили о Скарлетт, я тоже слышала! – воскликнула Мелани; она резко повернулась к дородной пожилой даме, как заправский дуэлянт, который, едва вытащив клинок из одного распростертого противника, уже готов кинуться на другого. – Вас это тоже касается, миссис Элсинг! Мне глубоко безразличны ваши вздорные мысли о Скарлетт, это ваше личное дело. Но то, что вы говорите о ней в моем доме и в моем присутствии, – это уже мое дело. И как вы вообще можете так думать и тем более произносить вслух подобные вещи? Вы ни во что не ставите жизнь ваших мужчин, да? Вам все равно, будут ли они жить или умрут? Вот какова ваша благодарность человеку, который спас их, причем рискуя своей жизнью! Янки с таким же успехом могли принять и его за члена клана, если бы правда открылась! Его могли повесить. Но он рисковал ради ваших близких. Ради вашего свекра, миссис Мерривезер, ради вашего зятя и племянников. И ради вашего брата, миссис Боннел, и вашего сына и зятя, миссис Элсинг. Неблагодарные, вот вы кто! Я жду от вас извинений.

Миссис Элсинг поджала губы и быстро поднялась, запихивая свое шитье в коробку:

– Если бы я знала, что вы, Мелли, настолько невоспитанны… Нет, я не собираюсь извиняться. Индия права. Скарлетт самая настоящая вертихвостка. Я никогда не забуду, как она вела себя во время войны. И я никогда не забуду, в кого она превратилась, дорвавшись до денег, – белая оборванка…

– Вот уже чего действительно вам не забыть, – перебила Мелани, – так это, что она прогнала вашего Хью, который не сумел управлять лесопилкой.

– Мелли! – хором воскликнули дамы.

Миссис Элсинг гордо вскинула голову и устремилась к двери. Взявшись за ручку, она обернулась и заговорила неожиданно мягко:

– Мелли, дорогая, ты разбиваешь мне сердце. Я была лучшей подругой твоей матери, я помогала доктору Миду, когда ты появилась на свет, я любила тебя, как родную дочь. Если бы ты стояла горой за что-то важное, мне было бы не так больно это слышать. Но печься о Скарлетт О’Хара, которая способна на любую гадость и по отношению к тебе, и к каждому из нас…

При первых словах глаза Мелани наполнились слезами, но к концу речи ее лицо посуровело.

– Я хочу, чтобы все знали одно, – четко произнесла она. – Та из вас, кто не нанесет визит Скарлетт, может забыть дорогу к моему дому.

Раздались громкие возгласы, женщины в смятении поднялись с кресел. Миссис Элсинг уронила свою коробку и вернулась в комнату. Она настолько расстроилась, что не заметила, как ее накладной шиньон съехал набок.